Журнал был обеспечен материалами на год вперед. Кактусов же деньгами на целый месяц.
Читательницы плакали, но читали гламурненькие рассказы о нежной мужской любви, не подозревая, что небритая "Афиногения Гетерова" стоит, попыхивая перегаром, в той же очереди за сосисками для кота, что и они.
ПИСАТЕЛЬ КАКТУСОВ И НОВЫЙ ГОД
Однажды, у писателя Кактусова наступил Новый Год. Наступил внезапно и неожиданно. Как, впрочем, это всегда и бывает. Только что было тридцатое декабря - а вот на тебе - уже и тридцать первое. Делать нечего. Придется праздновать.
Пришлось начать прямо с утра. Потому как и аську, и скайп, и даже телефон завалили елочками из буковок. Типа перешли всем свои друзьям - и будет тебе счастье. К полудню Кактусов был так зол на елочки, что даже пнул кота. Кот немедленно нагадил на одеяло. День задался сразу.
Тогда Кактусов засунул одеяло в машину и стал готовить всей семье - себе и коту - праздничный ужин, злобно ворча про себя - "Чтоб ты издох, мохнатое чудовище!"
Кот ему думал в ответ: "Сначала пожру! А там видно будет..."
Ужин готовить было очень трудно. Потому как, кроме пельменей, в морозилке ничего не было. Даже водки. Пришлось выбираться на улицу.
В магазине ему продали гнилые мандарины, курицу (вроде нормальную) и бутылку водки - паленую, если можно! И сок. Ой, блин. Еще коту "Вискаса"... Он же любит коту отдаваться...
А потом Кактусов стал готовить курицу. В духовке. Отфистинговал ее грецкими орешками, жареным луком, тертой морквой и вареным рисом и стал ждать. Потом вдруг понял, что надо поджечь газ. Поджег. Пошел пить водку с телевизором. А больше и не с кем было. Кот-то спрятался. А в аське никого не было. Даже редактора.
Налил водки. Выпил, чокнувшись с телевизором. Там какие-то скоморохи изображали новогоднее веселие и пучили глаза. За деньги. Кактусов выматерился и переключил на другой канал. Там были те же с теми же.
-Ну, йо... - огорчился Кактусов. И переключил еще раз, потом еще раз и еще. Пучеглазые были везде. Петя с огорчения хлобыстнул еще пару стопочек и вспомнил, что не засувал в курицу чернослив. И побежал на кухню - проверять. Курица к моменту проверки зачем-то подгорела.
-Тьфу! - злобно вспомнил куриную мать Кактусов. И вытащил угольки из духовки. Все же телевизор - это зло!
Кот сделал вид, что ему все равно. А сам возмечтал о хорошо прожаренных курячьих костях и хитро посмотрел на Кактусова. Писатель же возвращался к телевизору с ножом. И банкой консервированных ананасов. Надо же чем-то закусывать! Не шпротами же. Шпроты они бывают такие противные... Когда не калининградские.
