Анакин посмотрел на Феруса, присоединившегося к Сири, которая прощалась с Оби-Ваном.
— Он всегда сует нос в мои дела.
— Он только сказал вслух то, о чем мы все думали, — сказал Тру со своей обычной честностью. — Держу пари, что Оби-Ван тоже так думает.
— Не знаю, почему я не сказал ему, — произнес Анакин. — Я собирался сказать ему. С тобой так бывало, что ты сначала хочешь все обдумать, а потом сказать кому-нибудь?
— Нет, — сказал Тру. — Я думаю, что мне нравится говорить.
Анакин рассмеялся. Тру был всегда правдив. Анакин смотрел сквозь него, как сквозь воду. Именно такой прямой он и был. И единственное, что он видел в нем, было великодушие.
Подошел Ферус.
— Пора на борт, — сказал он Тру.
— Я слышал, вы интересуетесь, почему я не сказал Оби-Вану о том, что случилось в лагере для пленных, — сказал Анакин вызывающим тоном.
Ферус пристально глядел на него.
— Да, мне действительно было интересно, — сказал он. — Но я сам это выяснил.
— О, действительно? Почему бы тебе не просветить нас? — Предложил Анакин.
— Ты боялся сказать Оби-Вану, потому что тебе это нравилось, — сказал он. — Тебе нравилось ничего не чувствовать. Это даже превзошло твою верность.
— Ничто не превосходит верность Анакина к его учителю, Ферус, — резко сказал Тру. — В любом случае, это не твое дело. Ты не был там. Ты не знаешь, что произошло. Ты не имеешь никакого права судить.
Казалось, некоторое мгновение Ферус сопротивлялся словам Тру. Затем он наклонил свою голову.
— Как всегда ты прав, Тру. Прошу прощения, Анакин. Я не должен был так говорить.
Правильно, Ферус. Ты переступил черту. Но, возможно, Анакин был должен ему, после их миссии на Андару.
— Ладно, — сказал Анакин. Он заметил, что Ферус не сказал, что был неправ. Только то, что он не должен был этого говорить.
— До свидания, — сказал Ферус. — Да прибудет с вами Сила.
Анакин просто кивнул в прохладном прощании.
— Ферус — идеальный падаван, помнишь? — Сказал Тру, пытаясь повысить настроение Анакину, когда Ферус вошел на корабль. — Он чувствует, что должен исправить всех нас.
— Спасибо, что защищаешь меня, — сказал Анакин. — Я буду скучать по тебе, друг.
— Береги себя, Анакин, — сказал Тру. — Береги себя.
Тру ушел. Анакин почувствовал крошечное жало в его словах. Он слышал в них не нежное прощание, а предупреждение.
Оби-Ван ждал, когда Гарен и Сири взойдут по трапу. Он стал закрываться. Оби-Ван отошел на несколько шагов, чтобы наблюдать, как взлетают два корабля. Затем он медленно направился к Анакину. Они смотрели, пока два корабля не стали красными точками в небе. Тогда они перешли на максимальную скорость и исчезли.
