Гробница сужалась к концу. Зловоние почти заставило Анакина завязать рот. Словно все самое грязное собралось здесь. Он мог только разобрать Оби-Вана впереди, бегущего, атакующего нежить, которая охраняла Омегу, окружив его словно облаком гниющей плоти.
Анакин прибавил скорость. Его Учитель сражался с невероятной скоростью и точностью. Анакин чувствовал Силу как большую пульсацию, проносящуюся, окутывающую волной, которая толкала Оби-Вана к его противнику. К его судьбе.
К моей судьбе, Анакин подумал. Моей!
Он так сосредоточился на своем Учителе, на том, что нужно догнать его, что напоролся на энерголовушку.
Анакина поймали. Он не мог двигаться. Расстроенный, злой, он рубил невидимую клетку световым мечом. Он не мог освободиться. Он пинался. Он наскакивал. Попался.
Он встретил силу, больше чем его. Невозможно!
- Учитель! – позвал он, но Оби-Ван его не слышал. Энерголовушка высасывала его голос из воздуха и не выпускала.
Мне просто нужна Сила. Оби-Ван сказал, что Учитель может призвать Силу и бороться с этим. Я так же хорош как Учитель. Я смогу.
Хотя странно. Он мог бы дотянуться до Силы, но мешали видения. И это были видения не темной стороны. Это были видения того, что произошло только что. Рот Тру, открытый в крике боли и отрицания. Дарра, падающая, глаза, широко открытые от шока.
Дарра, ее голова повернута к нему, на щеке пыль гробницы.
Он увидел ее, как это было раньше, когда она была ранена на Хааридене. Он почувствовал, что она ранена, тогда это была его ошибка. Неуверенный в ее способностях, но уверенный в своих, он прыгнул защитить ее, а вместо этого врезался в нее. Он думал, что он лучший воин, а из-за этого он вытолкнул ее под бластерный огонь.
Она никогда не держала зла на него.
Он снова увидел ее лицо, такое бледное. Яркая лента, которую она всегда заплетала в свою косу, волочилась в пыли гробницы.
Он знал, что она была тяжело ранена. Он чувствовал, что это душило его. Он не пошел помогать Ферусу. Дарра пошла. Теперь она лежала на земле. Он пробовал собрать эти факты вместе, чтобы они обрели смысл.
Световой меч Тру работал в полсилы.
Анакин никогда не предлагал проверить апертуру потока так, на всякий случай. Он считал это само собой разумеющимся.
«Что со мной происходит?», задавался вопросом Анакин. Его разум внезапно почувствовал ясность, остроту. «Почему я не помог моим друзьям? Я изменился? Я меняюсь? Кем я становлюсь?»
