Мамин-Сибиряк и Павел Бажов, Людмила Татьяничева и Борис Ручьев, Геннадий Комаров и Валентин Сорокин, Зоя Прокопьева и Анатолий Головин, Владилен Машковцев и Михаил Люгарин — действующие и ушедшие писатели, свидетели и певцы судьбы края родного, Урала седого, ну, скажите, ну, разве могу я еще и еще их не упомянуть: Белозерцев, Носков, Семянников, — Сергей Алабжин зря их имена повторяет и повторяет?..
Я кланяюсь моим учителям на Урале. Я жму руку моим друзьям на Урале. Спасибо тебе, край мой непобедимый! Я, русский поэт твой, нигде не предал тебя! Я воевал за твои реки и озера, за твои долины и горы, за леса и травы твои! Мои — Пушкин и Есенин, Блок и Василий Федоров, сибиряк!
Урал. Сибирь. Брянщина. Рязань. Смоленщина. Ярославль. Владимир. Хабаровск. Кемерово. Челябинск. Магниторгорск. Сталинград. Москва. Ленинград. Север и Юг. Россия. Родинки и омута. Ливни и грозы. Вьюги и звоны журавлиные!.. Не смейте посягать на красоту нашу!
Сергей Алабжин защищает Россию сегодня. А я, Валентин Сорокин, защищал ее двадцать пять лет назад, когда он, полный молодых сил, готовил себя к нынешней священной битве:
Кто сжигает наши леса?
Кто выгребает у нас нефть, золото и алмазы?
Почему вымирают русские?
Почему китайцев больше, чем коренных чувашей у нас?
Кто торгует землей России и ее народами?
Когда ельцинисты покинут Кремль?
Почему опять хотят повернуть наши реки?
Сережа, мой старший сын арестовывал бандитствующих грабителей России, он рано погиб. Ты живи долго, долго. Сражайся с ними, безродинными и подлыми, хапужистыми и беспощадными. Разоблачай их. Лидирствуй во благо и здоровье России. Живи и надейся. Благославляю тебя!
Храни цветы на лугу. Храни родники в горах. Береги реки в краях отчих. Пусть мои стихи помогают тебе в борьбе с нашельцами!..
Где-то взяли и провозгласили,
Дабы навсегда исчезла синь:
“Отберите реки у России,
Бросьте их в чужой песок пустынь!”
О, земля, славянская, родная,
Час пробьет и у небесных врат,
Крепь веков мечами разрубая,
Встанет Невский, спросит Коловрат:
“Это кто убил и обесплодил
Край
и кто большой его народ
Обездеревенил, обезводил, —
Идол мести, прихотей урод?
Не звенит гармонь в закатной шири.
Тишина кладбищенская крыш.
Для того ль погиб Ермак в Сибири,
Чтобы в дюнах пересох Иртыш?!
Мы рождались тут и воевали,
Под копыта клали вражью тьму,
На продажу весей не давали
Проклятого права никому.
Крест взлетит и обелиск взовьется,
И над головой временщика
Чёрным пеплом солнышко прольется,
