— Вот ты кто?
— Он никто, — хихикнула Тамара.
— Как так?
— Он не с нашей улицы. Он гость своей тетки. — Сам он не может, что ли, ответить?
— Не может. Он молчун.
— Короче говоря, антиболтун! — добавил Борис-Кипарис.
— Как тебя звать, антиболтун?
— Борис-Кипарис. У меня самое лучшее прозвище. Даже мне самому оно нравится.
— Ой, Камал мне по ноге саданул!
— Она сама первая начала.
— «Саданул» — некультурно.
— Мне поручено с вами поближе познакомиться и найти общий язык. Так, дети…
— Слушайте, она хочет с нами познакомиться!
— Мы не дети, а ребята!
— Итак, ребята…
— Дайте же ей сказать! Разве не видите, что она хочет что-то сообщить?
— Он мне опять по ноге саданул!
— Не слушайте ее, она представляется.
— Земфира, тебя твой шкипер зовет…
— Я же не сама напросилась к вам, а меня прислали! Вызвали и сказали: «Будешь вожатой!» — пожаловалась Красный берет.
После чего всем расхотелось говорить. Все будто по уговору уставились на носки своих башмаков.
Один Борис-Кипарис не растерялся. Ему по штату положено быть изворотливым. Он опять решил, наверное, умыть руки.
— Меня тут не было, — сказал он. — Я ничего не слышал. Я пошел.
— Ты куда? — будто испугалась Земфира.
— У меня есть такая слабинка — дрыхнуть после сытно го обеда.
Все это, конечно, липа. Никакой у него такой привычки нет.
Вожатая совсем опешила:
— Что же я отвечу Нафисе?
Камал деловито справился:
— Кто она такая? Между прочим, мы с ней не знакомы.
— Нафиса — секретарь райкома.
— Так и объясните ей, как было: дескать, не приняли. Вот каким отважным заделался Камал!
Девушка поднялась с бревна, долго стряхивала со своих красных шаровар пыль, которой вовсе не было.
— Вижу, что не подошла, — произнесла она, не глядя на ребят.
Девчонкам стало жаль ее. Но Камал вовсю распетушился:
— Можете сказать еще, что мы вас забраковали…
Ребятам понравилось браковать вожатую. Наверное, потому, что это не требует большого ума. Браковать человека, пожалуй, легче всего на этом белом свете.
В древней Спарте, утверждают историки, был закон, карающий за злоупотребление… красотой. На Последней улице тоже был свой закон, карающий… похвалой.
— Отшил так отшил наш Камал Красный берет! — разорялся Борис-Кипарис, незаметно подмигивая ребятам. — В его честь предлагаю гип-гип, ура!
Ребята, конечно, поддакивали. Старались пуще прежнего.
— Пацаны, шапки долой!
— Вспомним, какого перца дал!
— Она даже очухаться не смогла. Верно ведь, ребята! Камал был падок на лесть. Он не только не отказывался от почестей, но как будто еще и напрашивался на добавочную порцию.
