— С чего ты это взял? Мой папа ни за что не хочет связываться с твоим батей, это ты сам знаешь.
Шептун заискивающим голосом добавил:
— Я тебе три чернослива дам.
— А, иди ты со своими черносливами знаешь куда…
— Да еще вдобавок новый значок!
— Ты заруби себе на носу: у меня с животом полный порядочек.
— За новый значок любой бы согласился. Даже Земфира!
— Ну, сказанул так сказанул: ее, по-моему, ни за какие фрукты купить нельзя.
— А ты, смеха ради, ее спроси!..
Однако в это самое время послышался сердитый голос Сидора Айтугановича, отца Шептуна.
— Слазь-ка с забора, Камал, пока я за ремень не взялся! Кому сказано, штаны порвешь!
Для отца, разумеется, он все еще Камал, а для всей Последней улицы Камал уже давным-давно Шептун.
Ябеду колотили по древнему мальчишескому закону. Ни один случай, когда он наушничал на приятелей, не проходил для него даром. Последняя улица, самая справедливая во всем мире, считала: так-то оно лучше будет.
Голова Шептуна исчезла за забором и вскоре появилась в калитке. Мальчишка по своему обыкновению зыркнул туда и сюда и лишь после этого рискнул появиться возле Азамата.
— Вон твоя, Азамат, девчонка идет!
— Ты спятил с ума! Какая такая моя девчонка?
— Я же про Земфиру говорю. А хочешь, ее спросим: взяла бы она фрукты или нет?
Сперва Азамат обалдел. После такого заявления любой может обалдеть. Но тут же, не дав себе труда подумать, шагнул в сторону Камала и заехал ему по шее.
— Ты чего? — застонал Камал, шмыгая носом и отступая.
— Ты чего? — повторила Земфира, останавливаясь возле мальчишек. — Вы никак не можете без того, чтоб не драться?
— Приставал со всякой ерундой, — сказал небрежно Азамат.
— Я просто пошутил, а он ни за что ни про что заехал мне вот сюда, — голос Шептуна звенел от злости.
Она переводила непонимающий взгляд с хмурого лица Азамата на плаксивую физиономию Шептуна.
— В общем ему попало за дело, — сказал Азамат, не желая вдаваться в подробности.
А Шептун никак не мог успокоиться:
— Я сказал лишь о том, что ты да он дружите. Ведь верно, что вы между собой приятели?
— Ну, знаешь ли! — девчонка сделалась вся пунцовой. А потом, взяв себя в руки, деловито осведомилась у Азамата: — Ты его один раз стукнул?
— Один!
— Впрочем, за такое полагается две, а то и три оплеухи!
Пока Азамат соображал: шутит девчонка или нет, Шептун дал деру. И правильно сделал. Но он не был бы самим собой, если бы, добежав до калитки, не обернулся и не крикнул на весь квартал:
— Я всем расскажу, что вы между собой жених и невеста! Вот увидите!
