И правые с левыми спорят руками:
Друг друга не моют – друг с другом едва ли знакомы!
Уйдя из содомов — оглядываемся на cодомы!
Ах, Библия, — что ты наврала про лотову бабу?
Ужели нельзя, уходя, оглянуться хотя бы?
Ведь вырвешься прочь — и обратно потянешься сдуру,
Как будто угробят без нас мировую культуру!
Двоимся меж прошлым и будущим. Все мы — такие!
А миг настоящего – миф, как столбы соляные…
Двоимся… И этой ценой покупаем единство?
Шарахаясь от полюсов — между ними двоимся!
Но цельностью ложной кичась, и не видим, что сами
Разбойно распяты. растянуты меж полюсами.
1967 - 2007
Дул оркестрик из семи бродяг
Всею медью желтизны осенней
В медь листвы, внизу, над жёлтой Сеной,
Окунувшейся в прозрачный лак, –
Город в трех раструбах отражаясь,
То в валторне, то в трубе вращаясь,
В медных горлах спрятаться спешил.
Разворачиваясь в трёх воронках,
Три Парижа разлетались звонко,
И плясал над чёртом Сен-Мишель!
Так плясали троицей латунной
Геликон, валторна и труба,
Что почти не слышны были струны,
И неопытной и слишком юной
Скрипки.
Так была она слаба.
А кларнет хихикал из Брассанса,
Бéкала валторна, как баран,
И двусмысленностями бросался,
Непристойно алый барабан,
Но аккордеон взрывался Брелем –
И опять раструбами, горели
Блики на танцующей трубе,
В отраженьях искажался кто-то
Но узор балконов был –– как ноты,
Вызов посылавшие судьбе:
Так цвета играют ветром. Так
День домам расписывает спины,
Так звучит листва, уткнувшись в стены,
И на нижней набережной Сены,
Тот оркестрик из семи бродяг…
А когда каштаны отзвучали,
И остались чёрным голяком –
(Будто бы мундиры их украли!) –
Осень, скручиваясь по спирали
Вся втянулась в медный геликон…
(Подражание Марциалу)
1.
Как я устал, как дьявольски устал!
Прикинуться быть может древним греком?
Или по книжным поскрести сусекам,
Как лис голодный шарит по кустам?
Элладу я припомнил неспроста:
Кто предпочёл сыр козий чебурекам,
Тот знает, как играет человеком
Античный Рок, богам заткнув уста,
А человек играет на трубе…
И снится: я – Катулл, а не В. Б.,
Пишу стилом, покусываю фиги
(Не те, – в карманах, нет, те, что растут
На дереве) И, окунувшись в пруд,
Лежу в постели и листаю книги.
2.
Лежу в постели и листаю книги.
А за окном размокшая зима.
И кривятся панельные дома,
И каблучками цокают задрыги,
Найди-ка Ариадну среди них,
Чтобы сквозь лабиринт косых столетий
Уволочить в античность строчки эти,
Клубком разматывая каждый стих,
И сразу станет ясно, что опять
Едва ли доведётся созерцать
