Покидая страну зибаков, Шаран взяла с собой шкатулку с шелками, и с тех пор полотнища висели здесь, в Книжном Доме. Жители деревни часами разглядывали и обсуждали их.
Ланн потребовала тишины. Гомон смолк, и лица всех собравшихся обратились к ней.
— Друзья, — начала она, — прошу вас внимательно меня выслушать.
Голос Ланн, как всегда, звучал твердо и решительно, но Роуэн заметил, что старуха тяжело опирается на посох и лицо ее осунулось. Справа возвышался садовник Силач Джон, отчим Роуэна, а слева стоял учитель Тимон. Рядом с ними Ланн казалась еще более хрупкой.
Она продолжила:
— Наше положение ужасно. Амбар пуст, а снег и не думает таять. Причина этого…
— Причина этого — проклятие! — выкрикнул кто-то из толпы.
Желая узнать, кто это, люди стали оборачиваться.
Кричал горшечник Нил. Он был бледен, лицо искажала страдальческая гримаса.
— Это — проклятие! — повторил он. — Гора разгневалась и наказывает нас.
Холодок пробежал по спине Роуэна, но не потому, что у него промокли ноги и заледенели пальцы.
— Ты говоришь глупости, Нил, — спокойно произнес Силач Джон.
— А вот и не глупости! — ответил ему горшечник. — Таких холодов у нас никогда не бывало! Это ненормально. Не веришь мне, так хоть у Тимона спроси! Он проверял погодные записи и знает, что я прав.
Взгляды всех собравшихся обратились к Тимону. Тот нервно теребил бородку.
— Без сомнения, зима в этом году гораздо холоднее, чем обычно, но это вовсе не значит, что речь идет о проклятии. — В спокойном голосе учителя чувствовалась неуверенность. — С жестокими морозами мы сталкивались много раз. Вспомните, мы живем в долине только триста лет. Это древняя земля, и для нее триста лет — как одно мгновение. Кто знает, что здесь нормально, а что нет? А легенды бродников…
— Именно они! — воскликнул Нил. — Легенды об эре холодов! Когда лед сковал землю, а с Горы спустились снежные черви, жаждущие теплой крови!
Бронден — та, что делала мебель и всякую деревянную утварь для дома, — презрительно улыбнулась. По толпе прокатился смешок.
— Знаю я эту сказку! — послышался голос хлебопека Аллуна. — Мне было шесть лет, когда бабушка как-то раз, сидя у очага, рассказала мне ее. Помню, я взял с собой в постель деревянный меч и пролежал без сна несколько часов, ожидая, что вот-вот появятся огромные черви.
Послышался дружный смех.
Нил выкрикнул:
— Не верите легендам, смеетесь надо мной… Вы все погибнете! Хлебопек сам наполовину бродник и должен это понимать. Не Аллун ли рассказывал нам, что бродники странствуют по нашей земле с незапамятных времен — с тех самых пор, как букшахи пасутся под Горой? И что хотя легенды его племени кажутся сказками, в основе их всегда лежит зерно истины?
