— А как насчет девочек и наркотиков?
— Девочек? — изумился Барков. — Вы видите здесь хоть одну девочку? Да я даже порножурналами не торгую!
— Фраер опять косит под бивня, — обиженно покачал головой Штырь. — Может, стоит ему бестолковку отремонтировать?
— Что отремонтировать?
— Бестолковку. Башку, значит, раскроить, — ласково пояснил Волкодав.
— Знаете что, давайте договоримся, — сказал Кирилл. — Если вы обнаружите у меня наркотики и девочек, можете забрать мой товар, и, как вы выражаетесь, отремонтировать бестолковку, а если нет — оставляете меня в покое.
— Предлагаю другой вариант, — задумчиво произнес Волкодав. — Мы будем канителить тебя до тех пор, пока ты сам бабки не выложишь. Для лохов поясняю: синонимы слова "канителить" — это, в натуре, дать в кость, обломать рога, отоварить, отвалтузить, начистить клюкало, сыграть на батарее…
— Спасибо, я понял.
— Рад за тебя, — улыбнулся бандит. — Приятно иметь дело с понятливым фраером.
— Бессмысленно ловить черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет.
— Кошку? — недоуменно нахмурился Волкодав.
— Я хочу сказать, что нельзя выложить бабки, которых не имеешь.
— Вот мы сейчас это и проверим.
— Ладно, — согласился Барков. — Бейте.
— Ну, ты даешь! — восхитился Штырь. — Тебе что же, все равно?
— Я воспринимаю жизнь философски, — пожал плечами Кирилл. — Вообще-то я буддист.
— Так он еще и буддист, — сокрушенно всплеснул руками Волкодав. — Ладно, парень, считай, что сегодня тебе повезло. Но мы еще встретимся.
— У меня действительно нет ни девочек, ни наркотиков, только задолженность за аренду.
— Знаешь, а мне нравится этот фраер, — хмыкнул Штырь и, коротко размахнувшись, влепил Кириллу прямой хук в живот.
Барков повалился на столик с разложенными на нем учебниками испанского языка. Хрустнули деревянные ножки, и Кирилл вместе со столиком оказался на полу, в луже краски, вытекающей из опрокинутой банки.
Выходя из магазина, Волкодав прихватил с собой ящик с воблой, а Штырь — бутылку Советского шампанского.
Морщась от боли, Кирилл встал на четвереньки.
— Э-эй! — громыхнул за его спиной оглушительный, как иерихонская труба, неестественно-механический голос.
Стоящий у входа огромного роста мужчина гротескно шевелил губами, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом.
— Мне!!! Сро-чно!!! Ну-жно!!! Ты-ся-чу!!! Ба-нок!!! Кра-сной!!! Ик-ры!!!
Уронив голову на грудь, Кирилл тихо застонал.
* * *
В акуле оказалось не десять, как предполагал зевака из толпы, а чуть более семи метров. Весила она около трех тонн. Внутри фабрики не нашлось цеха, способного вместить ее тушу, и администрация приняла решение разделывать рыбину во дворе.
