Свернув на Эскудельерс, Василий вихрем пронесся по Ноу де Сант Франсеск и выскочил на площадь герцога де Мединасели, где он припарковал свой старенький "сеат марбеллья". Братки выбежали на площадь в тот момент, когда тореро отъезжал от тротуара. Не удержавшись, Стародыбов открыл окно и высунул в него сжатую в кулак руку с глумливо выставленным вверх безымянным пальцем.
В бессильной злобе Штырь и Волкодав гнались за машиной еще с минуту, но силы были слишком неравны.
Промчавшись по проспекту Колумба, "сеат" растаял в голубой дали. Приклеенный к его днищу радиомаяк из пешки Канесиро исправно посылал на спутник короткие импульсные сигналы.
* * *
— Куда мы идем? — спросил Пабло.
— Ко мне домой, — томным голосом героини любовного сериала ответила Крусиграма. — Это рядом, в бутылке.
— В бутылке? — не понял лейтенант.
— На улице Бутылки, — объяснила девушка. — Странно, что русские до такого названия не додумались. Наши алкаши удавились бы за возможность жить в подобном месте. Кто-то из наших даже подписал под табличкой с названием улицы: "Латинская водка. Не дай себе просохнуть."
— Бутылка — это фамилия, — уточнил Монтолио, слегка уязвленный словами Крусиграмы. — Абундио Бальтасар Бутылка был известным деятелем культуры.
— Да хоть бы это было воинское звание, — усмехнулась хохлушка. — Бутылка — она и есть бутылка.
— И все-таки это фамилия.
— Ладно, я поняла. Бутылка — это фамилия, а не объект вожделения европейских алконавтов. В любом случае сейчас мы отправимся ко мне на улицу Бутылки. Там я продезинфицирую твои раны. Ты спас мне жизнь, и теперь я твоя должница.
— Если говорить о спасении жизни, скорее это я у тебя в долгу, — покраснел Монтолио.
Ему было мучительно стыдно за свое позорное поражение.
— Глупости! — решительно отрезала Мария. — Я просто застала этого урода врасплох. Ты и без моего вмешательства разделал бы его под орех.
В глазах хохлушки светилось столь неподдельное восхищение, что лейтенант почувствовал себя увереннее. Действительно, что может женщина понимать в тонкостях рукопашного боя? Наверняка, она считает, что он дрался как лев.
Заметив облегчение, отразившееся на лице испанца, Крусиграма мысленно себе поаплодировала.
"До чего же наивны мужчины! — подумала она. — Стоит отпустить пару комплиментов их силе и мужественности — вот они уже и растаяли."
— Что это был за тип? — с небрежно-мужественным видом поинтересовался Пабло.
— Совок, — лаконично пояснила Мария.
— Кто? — не веря своим ушам, нервно переспросил лейтенант. — Как ты его назвала?
