* * *
Василий Стародыбов задумчиво повертел в руках деревянные кастаньеты с изображением тореро, вонзающего шпагу под лопатку быка, и вздохнул.
Стоящий за прилавком сувенирной лавки индус тоже вздохнул. Странный покупатель перебирал кастаньеты уже минут сорок, придирчиво разглядывая рисунки и в каждом находя какой-нибудь изъян. Индус уже понял по акценту, что покупатель русский, и сделал вывод, что не устраивает его скорее цена, чем качество изделия.
— Можете взять эти кастаньеты за полцены, — сказал продавец.
— Именно эти? — уточнил Василий.
— Именно эти.
— Почему именно эти? — насторожился Тамбовский Красавчик.
— Потому что мне так захотелось. Я уступаю в цене. Берете или нет?
— У них тут царапинка, — сообщил Стародыбов. — И рисунок чуть блеклый.
— В таком случае предложение снято. Скидки не будет.
— Как это? Почему не будет? — заволновался Василий.
— Не люблю капризных клиентов.
— Нет-нет, я согласен. Я беру — за полцены, разумеется.
— Хорошо. Давайте деньги.
— А вы можете упаковать их как подарок?
Индус молча кивнул головой и, отсчитав сдачу, завернул кастаньеты в яркую оберточную бумагу.
Засунув сверток в карман, Стародыбов с гордо поднятой головой вышел из лавки на Рамблу, как всегда, заполненную полчищами туристов.
Кастаньеты он собирался подарить Марии Гриценко, украинке с совершенно сногсшибательными сиськами, которую он встретил однажды на дискотеке и которую с тех пор никак не мог позабыть.
Крусиграма воспринимала ухаживания Стародыбова без малейшего энтузиазма. Она принципиально не хотела иметь никаких дел с русскими эмигрантами. Гонора и планов у них хватало на десятерых, только толку от этого никакого.
Время от времени хохлушка снисходила до встречи с Васей, но дело заканчивалось тем, что, отужинав в ресторане за счет Стародыбова, она гордо удалялась, оставляя первого русского тореро несчастным и разочарованным.
Деньги на ресторан у Василия водились редко, а без них на общество соблазнительной, но корыстной Марии рассчитывать не приходилось. В данный момент у него в кармане лежало около семидесяти евро, заработанных не самым лестным для бравого тореадора способом — кастрацией молодых бычков, и Стародыбов чувствовал себя настоящим богачом.
— Надо же, какие люди! — донеслось Васиных до ушей восклицание, произнесенное родным русским языком. — Да это же Тамбовский Красавчик, первый русский тореро, мировая знаменитость!
Щеки Стародыбова порозовели от удовольствия.
"Может, еще и автограф попросят, " — подумал он, поворачиваясь лицом к источнику звука.
