Если бы биография Глаши когда-либо увидела свет, самое важное место в ней, несомненно, было бы отведено Иву Беару, исчадию ада и воплощению вселенского зла, человеку, которого Аглая считала своим кровным врагом и виновником всех своих несчастий.
* * *
Звезда Ива Беара засияла на литературном небосклоне четыре года назад, после того, как издательство "Paladin" опубликовало его первый роман "Бесконечное падение".
Французская пресса, словно обезумев, расхваливала книгу на все лады. Критики ставили Беара в один ряд с такими признанными мастерами пера, как Хемингуэй, Беккет, Беллоу и Голдинг. Вырезки газетных и журнальных статей, посвященных "Бесконечному падению" и его автору, ставшему, к тому же, самым молодым лауреатом Гонкуровской премии, в совокупности потянули аж на восемнадцать с половиной килограммов, благодаря чему Ив попал в книгу рекордов Гиннеса.
В течение двух лет роман был переведен на 38 языков, а молодой, прежде никому не известный парижанин стал миллионером и одним из самых завидных женихов Франции.
За право экранизации "Бесконечного падения" боролись именитейшие голливудские режиссеры. Победил в этой борьбе Джеймс Камерон, выложивший за вожделенный сюжет пять миллионов долларов.
Ив Беар приобрел в Антибе роскошную виллу, газеты обещали, что он вот-вот порадует читателей новым шедевром, словом, все было отлично и шло своим чередом до тех самых пор, пока Аглая Глушко-Бриали, устав от славословий в адрес новоявленного гения, не купила "Бесконечное падение", чтобы выяснить, с какой стати народ сходит с ума по этой книге.
Перевернув последнюю страницу, Глаша скрипнула зубами, швырнула бестселлер на пол и принялась яростно топтать его ногами.
— Ублюдок! — рычала она. — Вор, скотина, подлец, негодяй, плагиатор!
— В чем дело? — поинтересовался заглянувший на шум Пьер. С легким удивлением он поднял с пола изрядно измочаленную книгу. — Неужели тебе настолько не понравился Ив Беар?
— Понравился, — прошипела Аглая. — В том-то и дело, что понравился. Даже слишком!
— Тогда с чего ты так разбушевалась? — удивился супруг.
— Разбушевалась? — разразилась зловещим хохотом Глаша. — Ошибаешься. То, что ты видишь, можно считать слабеньким трехбалльным штормом. Вот когда волнение достигнет девяти баллов, ты поймешь истинное значение слова "разбушеваться".
— Честно говоря, я предпочитаю штиль, — признался Бриали. — Так в чем все-таки дело?
— Ты хочешь знать, в чем дело? — комнату вновь огласил гомерический хохот. — Дело в том, что этот подонок, этот обезьяний член, этот сукин сын украл мою книгу!
