Я тут же представила, как правителя казнят за измену только потому, что его руки оказались по локоть в овсянке, и меня осенило, почему мое предвидение было столь невнятным. Оно и не могло быть внятным.
– Так в видении не какие-то конкретные приборы представляли угрозу, а, наоборот, их отсутствие! – обрадовалась я решению проблемы.
– Это какое же надо иметь зрение, чтобы увидеть отсутствие присутствия?! Похоже, беднягу убъет не какое-то отсутствие, а как раз твое несанкционированное пророчество! – мрачно предсказал телепат.
Да, быть мне битой: потому и приставлены к нам телепаты, что Лига строго блюла Первый пифический принцип – «Не навреди!», и цензура была беспощадной. Потому цензоры и запирали пророчествующую пифию подальше от народа, в карцеры Храма Истины, и держали там до тех пор, пока несчастная не выйдет из транса и не прекратит сыпать истинами. Мне пришлось срочно вернуться к другой, менее неприятной теме:
– А откуда вдруг интерес к детским страшилкам про нигов? У нас в замке кого-то загадочно съели?
– Пару крыс и десяток мышей. Кошки остались без обеда.
– А появилось что-нибудь неожиданное? – допытывалась я уже несколько обеспокоено: неужели телепат доскребся до скрываемого?
– Да, так… Одна лишняя нищенка шастала с утра по городу. След в след с одной упрямой пифией. (О-о-о! Наказал же меня отец в детстве наставником-телепатом! Теперь опекун мстит мне за свою тяжелую юность!) Не охай! Еще кто кого наказал! Ну, и сколько раз ты прошла мимо нее и ничего мне не сообщила? Мыслить разучилась? Надеялась на массовую утрату разума у населения?
Так и есть. Шпионил. Отпираться было бесполезно, мой ответ уже давно сквозил в мыслях, поэтому я честно сказала:
– Семь.
– Я уже двенадцать лет учу тебя, Рона, что врать нехорошо.
– Семь, – упрямо повторила я. – Восьмой раз я на нее просто наступила, мимо пройти не удалось.
Мастер возвел очи горе, жалуясь пространству, как трудно ему приходиться жить на свете, когда это житье сопровождается присутствием некоторых тупых девиц, которые умудряются каждое слово понимать буквально, а потому дух мастерства им неведом, мало того, не внушает ни малейшего почтения.
Мне всегда доставляло несказанное удовольствие наблюдать, как он умудряется, гордо задрав голову, подавать небесам эту челобитную. Затем он тяжко опустил очи долу. Надеюсь, мой преданно устремленный навстречу взгляд был достаточно чист и невинен. Я торопливо оправдалась:
– Мастер, настоящей встречи еще не было.
