Я уже наполовину вымылась, когда кто-то резко отодвинул шторку душа. Я вскрикнула. Возле ванны, все в той же небрежной, расслабленной позе стоял Сет, но в его карих глазах появился теплый и очень мужской блеск.
— Десять раз написал «белая ночная сорочка» и понял, что пора заканчивать.
— Отлично. Но ты опоздал. Я ее уже сняла.
— Вижу. — Он вовсе не выглядел разочарованным.
С нарочитой медлительностью я провела скользкими от воды руками вниз по телу, смывая остатки мыла. Сет следил за мной взглядом. Тогда с гримасой притворной надменности я задернула шторку перед его носом.
— Уходи. Мне нужны еще полчаса.
Он тут же снова отодвинул шторку и протянул руку, намереваясь выключить воду, пусть даже рискуя намочить одежду.
— Ты уже чистая.
— Нет…
— Даже слишком.
Я ткнула пальцем на полотенце, висящее на крючке.
— Послушай, сегодня утром ты меня разозлил. Ужасно разозлил. Но если ты полностью раскаялся и умоляешь меня о прощении, я, может быть, позволю тебе меня вытереть. Может быть.
Я видела игривый, многообещающий блеск его глаз, который так любила. Обычно Сет казался застенчивым интровертом. Видеть темную, страстную сторону его души было для меня наградой. Он схватил полотенце и, шагнув назад, стал размахивать им, как матадор.
— Тут не ты командуешь, Тетис. — Он назвал меня именем, которое сам придумал, в честь нимфы из греческого мифа, обладающей талантом принимать какой угодно облик. — Если ты умоляешь меня о прощении, я, может быть, разрешу тебе взять полотенце.
— Ты мне угрожаешь? Я могу превратиться и…
— Какие-то проблемы, Джорджи?
Я закрыла рот так быстро, что даже зубы щелкнули. За спиной Сета в дверях маленькой ванной стоял мой босс. Джером был демон, то есть архдемон, который держал под присмотром все адские создания в районе Сиэтла. А выглядел он как… ну, Джон Кьюсак. Серьезно — дайте ему стереомагнитолу, чтобы крутил над головой, и пожалуйста — двойник звезды фильма «Скажи что-нибудь». Я инстинктивно попыталась прикрыть наготу руками. Прямо как в райском саду.
— Помилуй, — сказал Джером, закатывая глаза к потолку, — ты и понятия не имеешь, как мало меня интересует твое тело.
Сет, заметив, что выражение моего лица стало как у затравленного оленя, оглянулся и снова посмотрел на меня:
— Что случилось?
Джером невидим для смертного глаза. Только я видела его — или слышала.
— Тогда что ты тут делаешь, если не шпионишь? — спросила я.
Сет открыл было рот, намереваясь задать следующий вопрос, но я махнула ему рукой. Он замер, внезапно осознав, что тут творится что-то недоступное смертному.
