Капитан мотнул головой, расправил плечи и шагнул в комнату.
Дьюэйн хмуро повернулся к начальнику.
— Единственный ребенок, — буркнул он, то ли поежившись, то ли пожав плечами. — Понятное дело, никаких толковых показаний. Они ничего не знают, кроме того, что их сын убит.
Барнаби кивнул и обратился к жильцам комнатушки:
— Тем не менее мы выполняем служебный долг и вынуждены…
Больше ничего сказать ему не удалось.
— Служебный долг!! — выкрикнула женщина, дико сверкнув белками глаз. — Вы такие же гангстеры, вы с ними заодно! Ходите вынюхиваете, когда не нужны… А когда нужны, ничего не будете делать! Я знаю! Вам плевать — какой-то ребенок бедняков… Всего лишь мой ребенок…
Она снова разрыдалась, муж положил ей руки на плечи, горестно качая головой.
Барнаби развернулся и вышел.
Долговязый нагнал его на лестничной площадке:
— Капитан! Капитан… не обращайте внимания на мою жену. Это все от горя… Я работаю на муниципальной службе, видите ли… Я понимаю…
Барнаби так мрачно взглянул на мужчину, что тот поперхнулся и замолк.
— Ваша жена не открыла мне ничего нового. Иное о полиции этого города сказать сложно.
Оставив муниципального труженика стоять с отвисшей челюстью, Барнаби загрохотал башмаками по ступенькам.
Дьюэйн догнал его уже у машины. Они уселись на заднее сиденье, Барнаби дал водителю знак двигаться.
Молчание нарушил капитан:
— Показать бы этим вшивым писакам, певцам гангстерской отваги, убитого сосунка. Пусть бы они, суки, послушали, как вопит его мать. Ты меня знаешь, Сэм, я не выношу сантиментов. Но тут… тут другое.
Сержант Дьюэйн провел обширной ладонью по еще более обширной лысине:
— Готов поспорить, это банда Сворма против банды Антекки. Толку, правда, с этого… Свидетелей все равно не сыщешь. Улик тоже.
Барнаби кивнул. Помолчав, ответил:
— Птичка от них улетела. Могут и вернуться. Надо бы нам погулять тут…
Дьюэйн пожал плечами:
— Угу. Конечно, шеф. Разумеется, шеф. А что нам это даст? Мы их не видели, в лицо не знаем. Да если бы и знали… Ничего им не пришьешь.
Барнаби наклонился к водителю:
— Покатайся по округе, Мюррей. Потихоньку, но нога над педалью газа… понял?
Он снова откинулся на спинку сиденья и процедил с невеселой усмешкой:
— Хорошая у нас работка, Сэм? И чего я все работаю и работаю…
— Не хуже любой другой, — отозвался Дьюэйн. — Наше дело — исполнять, их дело — приказывать. Везде так, и везде те, кто приказывает, одинаковы. Или ты думаешь где-нибудь найти честное начальство?
