— Что вам от меня нужно? — спросил Твиди, стараясь держаться с достоинством, но позорно дрожа — вовсе не от холода.
— Прежде всего, нужно, чтобы ты открыл судебное заседание, имеющее законную силу.
— Но… юрисдикция…
Барнаби кивнул:
— Будь спокоен, ваша честь, вопрос проработан. Это место не выходит за границы города, город здесь ныряет вниз, только и всего. Объявляешь заседание, выслушиваешь показания, свидетельства… Выписываешь десяток повесток да дюжину ордеров на аресты. Все путем, как положено.
— Это… Это неслыханно! — задохнулся Твиди. — Я отказываюсь.
Барнаби вздохнул, взглянул на Дьюэйна:
— Сержант, прошу вас, побеседуйте с судьей наедине… по соседству.
Дьюэйн ухмыльнулся, вытащил из-под куртки отрезок резинового шланга и направился к судье, демонстративно помахивая в воздухе своей игрушкой. Твиди ахнул и отпрянул, чуть не свалившись со своего ящика.
Неожиданно для себя вмешался Гривс.
— Минуту! Прошу прощения, минуту! — взмолился он с храбростью, которая не только удивила его самого, но повергла бы в величайшее изумление и его супругу. — Можно узнать, что вы намерены сделать?
Барнаби нахмурился, задумался. Движением руки задержал Дьюэйна. Минуты три он молча рассматривал Гривса, потом сказал:
— Что ж, Гривс, вопрос резонный. Город над нами постепенно перешел в лапы взяточников, бандитов, убийц. Шеф полиции Гроган — он у нас, кстати, тоже здесь — на жалованье у Кокси Сворма, нашего местного Аль Капоне. Твиди указывает вам и вашему лопоухому Большому жюри, что делать и как решать, но указывает так, как ему велит тот же Кокси. Вся лавочка прогнила так, что очистить ее можно лишь целиком, одним махом. Так как сделать это невозможно обычными средствами, мы изобрели собственную систему, разработали свою тактику. Мы взяли кое-кого из ключевых личностей этой преступной клики. У нас здесь в наручниках Хайми Крокер, адвокат Сворма, да и любого бандюги со средствами. У нас Гроган, продажный шеф полиции. У нас и почтенный Твиди.
— И эта система… Эта тактика приведет вас к цели? — В голосе Гривса послышалось некое благоговение — наверное, перед масштабами замысла.
— Конечно! — объявил Барнаби тоном, не допускающим и тени сомнения. — Твиди объявит суд легальным, мы выпишем ордера на обыски, пройдемся по домам и офисам, по депозитным сейфам, обнаружим столько, что суды там, наверху, не смогут откреститься от улик, если не захотят потерять лицо, если не захотят вмешательства федеральной системы. Иначе в город сунет нос Верховный суд страны, и уж тогда никому мало не покажется.
