— Чего ради? — спросил Гривс, растерянно моргая. Вся невероятная история походила на дешевый комикс.
— Месть! Их, видишь ли, уволили. Всем нам угрожает опасность, пока они на свободе. Мы должны действовать единым фронтом, чтобы их нейтрализовать! — Судью вдруг озарила счастливая мысль, и он убедительно добавил: — Вы или я можем оказаться следующими. Только вдумайтесь в это, Гривс!
Уильям Гривс вдумался. Его вовсе не прельщала мысль пасть жертвой полоумного полицейского.
— Займусь этим с самого утра, — заверил он судью. — Первым делом составим обвинительный акт против них.
Твиди солидно кивнул: именно, именно.
Выбравшись из своего глубокого кресла, он проводил гостя до выхода.
— Лишь совместными усилиями мы сможем обеспечить безопасность нашего города, — напутствовал он старшину присяжных. — Спокойной ночи, Гривс! — Выслушав уверения в старании, благодарности и прочем, он удовлетворенно запер дверь.
А теперь — в постель, в постель! Время-то какое позднее! Но тут снова послышался стук. Судья нахмурился. Что-то еще этому остолопу неясно… Он нацепил на лицо благосклонную улыбку, отпер замок…
Дверной проем загромоздила массивная фигура капитана Клайда Барнаби. Не говоря ни слова, капитан грубо отпихнул судью назад, вошел и закрыл дверь:
— Судья, поедем на вечеринку. Можешь не одеваться, но в кабинетец твой заскочим, бумажек захватим. Будем в игрушки играть.
Твиди приосанился:
— Что вы себе позволяете! Я вас арестую и…
Барнаби ткнул судью в грудь одним лишь корявым указательным пальцем — и его честь поперхнулся и закашлялся.
— Заткнись, придурок. Слушайся меня — и я тебе не сделаю бо-бо. А пикнешь — мигом станешь холоднее Аляски. — Он легко развернул судью и подтолкнул вперед.
В кабинете Барнаби остановился в дверях:
— Теперь, судья, будь паинькой, набей портфель всякой своей судейской дрянью: формуляры, ордера, бланки жалоб, повесток, все эти «настоящим то-се»… Не забудь печати и штампы. И письменные принадлежности.
— Что за чушь! — снова оскорбленно взвился судья Твиди.
Барнаби печально вздохнул и вытащил откуда-то дубинку — в более веселой обстановке судья, пожалуй, с интересом бы принялся гадать, где на необъятной фигуре полицейского эта дубинка пряталась до этого момента. Теперь же судья не был расположен к ироническим размышлениям. Он побагровел, поправил пояс халата и, всем своим видом показывая, что действует, не желая того и только по принуждению грубой силой, принялся заполнять портфель — под скучающим, но внимательным взглядом Барнаби.
