Галлаген и Форсайт были копы того же типа, что Дьюэйн с Барнаби: профессионалы, лишенные иллюзий, ожесточившиеся на работе, но не покинувшие проигрывающую сторону — справедливость. Настоящие полицейские «старого типа», мощные, широкоплечие, с холодными трезвыми глазами. Особая посадка головы: что-то от севильского быка, что-то от английского бульдога. Рот со сжатыми в линию губами, лицо, привыкшее ничего не выражать — от постоянного созерцания трагедий. За годы службы они стали схожими внешне, схоже мыслили, схоже реагировали и действовали. Словно служебные псы одной и той же — великолепной, но вышедшей из моды и вымирающей — породы.
В маленьком пространстве комнаты разместились по возможности удобнее.
— Ты, Клайд, как говорят, провел Грогану хорошенький инструктаж, — начал беседу Галлаген.
Он вышел на пенсию в прошлом году. Форсайт же собирался в отставку через восемь месяцев.
— Угу, — кивнул Барнаби. — Не то чтобы я очень хотел учить его жизни… но просто не смог сдержаться. Как взглянул на его поросячью рожу… так и…
Галлаген вздохнул:
— На пенсии, стало быть, крест поставил. Считай, что взял и выкинул своими руками в отхожее место. Но ведь не только это… Вот ты ушел — а кто ж останется-то? Эти молодые только называются полицейскими, а на самом деле ничего не умеют и не понимают. Городом правят гангстеры. Городу нужна другая полиция, вот что я скажу! Полдюжины стариков вроде нас смогли бы навести порядок за пару дней… Ну, не то что прямо за пару, но где-то вроде того… Вот, помню, когда старый Майк Дьюэйн был шефом полиции…
Галлаген продолжал громко басить, но экс-капитан Барнаби его вдруг перестал слышать. В мозгу вертелась лишь эта фраза: «Полдюжины стариков вроде нас смогли бы навести порядок за пару дней». Он оглядел лица товарищей. Пара дней? Сорок восемь часов. А почему бы и нет?
Форсайт как раз открыл рот, собираясь тоже что-то сказать, но Барнаби поднял руку, требуя внимания. Форсайт закрыл рот.
— Деннис, как думаешь, смогли бы мы организовать человек этак несколько «старичков» на расчистку наших авгиевых конюшен?
Наступила тишина. Понятно, здесь не было импульсивных юношей. Все всё понимали.
Галлаген спросил почти виновато, догадываясь, что именно брошенная им фраза послужила всему толчком:
— Ты задумал перестрелять этих подонков, Клайд?
Барнаби подался вперед, заговорил резко:
— Нет! «Перестрелять» — неправильный подход к делу. Я имею в виду организованную силу, способную расследовать, судить, выносить приговоры и приводить их в исполнение! — По мере того, как он говорил, идея все четче оформлялась у него в голове. — Я имею в виду настоящую справедливость, а не теперешнее липовое правосудие. Каждый из нас знает проблему. Дело не в том, чтобы найти преступника, дело в том, чтобы его осудить. Мы знаем их, но ничего с ними не можем сделать. Галлаген, вот ты вдовец, ни от кого не зависишь. Как ты к этой идее относишься?
