Не обгрызая ножку до конца, я бросил ее за порог — согласно нашей иерархии такие остатки принадлежали Огуне. К тому же охоты не было жевать пресное мясо. Я выпил кислый напиток, который сам готовил из жареных плодов дикого кофе, потом призвал Огуну.
Помощник явился моментально, что не было чем-то необычным — его основные обязанности как раз и состояли в том, что он валялся в тени, ожидая моего зова. Я знал: этот пост — лакомый кусочек для многих его сверстников, которые охотнее попивали бы перебродивший сок кокосов в тени моей хижины, чем гонялись по джунглям за дичью. Огуна тоже об этом знал и потому старался выполнять свои обязанности как можно лучше. К тому же я еще раньше заставил его поклясться самыми страшными клятвами, что все мои приказы он будет исполнять так, словно они исходят от самого Аквавита.
Когда Огуна появился в дверях, я подозвал его поближе и заявил:
— Мой верный ученик, сегодня я встречался с Аквавитом…
Пришлось прерваться — Огуна пал ниц, а я не люблю разговаривать, не видя лица собеседника.
— Встань, мой верный Огуна! Ждет тебя большое повышение. Аквавит по милости своей позволил мне заглянуть в будущее. Ты понял?
— Да, великий колдун! — поклонился он.
— Тогда слушай, ты должен первым узнать все. Наше племя станет сильнее чем когда-либо. Ждет нас счастливая жизнь, — сказал я столь значительно, что сам почти поверил в таинственного Аквавита. — Жизнь, где будет вдосталь фасоли, жареных козлят и жен. Лучшие, вернейшие сыновья племени приобретут знания, какими никто до сих пор не обладал. Смогут заключать свои мысли в начертанные на козьей шкуре знаки и прочитать их вновь, когда захотят.
— И чужие мысли тоже? — поинтересовался он боязливо.
— Даже чужие. Все станут равными — правда, некоторые станут надзирать за соблюдением равенства и оттого станут Равнейшими. Ты понял, Огуна?
— Нет, великий колдун, но верю тебе, — сказал он истово и снова пал ниц.
Я подошел поближе:
— Встань, ибо пришло время великих дел. Хорошо, что ты веришь мне, на этой вере я воздвигну лучшее будущее нашего благородного племени. А Аквавит благословит нас.
Я уселся у очага, Огуна — там, где я велел. Наступил самый щекотливый момент. Нужно было хотя бы частично посвятить его в мои замыслы.
— Итак, нас ждет счастливая жизнь, — сказал я осторожно, зорко следя за реакцией Огуны, — однако сама собой она не настанет. — Лицо Огуны вытянулось. Чтобы подогреть его энтузиазм, я добавил быстро: — Мы ее построим. Сами себе прорубим путь тесаками в джунглях прошлых невзгод. — Метафора эта мне страшно понравилась. Следовало ее запомнить. Вскоре мне потребуется множество метафор — для будущих политических речей.
