К счастью, спать мне пришлось в дружинном доме. Кроме большого зала, превращенного в лазарет, здесь имелся с десяток небольших комнаток, в которых ночевали молодые воины. В одной из них меня и поселили. Удобно – в любой момент можно было проведать пациентов.
До позднего вечера я сидел рядом с ними, глядя, как пляшут вокруг раненых пятна света, струящегося от щита, и размышляя о будущем.
Я кожей чувствовал близость источника Хаоса. Он находился совсем недалеко, где-то на северо-востоке, в горах. Он ныл и пульсировал, словно воспаленная рана.
Впервые ощутив эту боль, я испугался. Потом засомневался, пытаясь понять, чья она: моя или Земли-Матери. Я не творил заклинаний, вызывая богиню на разговор. Но она сама все чаще приходила ко мне. Жаловалась, насылая тревожные сны. Значит, это ее страх и растерянность. Великая Владычица иногда тоже хотела побыть просто женщиной…
«Наверное, это безумно трудно – быть богом, – думал я. – Даже поплакаться некому. Все, кто хоть что-то может понять, должны на тебя молиться. И нельзя давать им повод усомниться в твоей силе».
Я смог бы теперь найти источник Хаоса без карт и провожатых, ориентируясь только на свои ощущения. Но Асаль-тэ-Баукир тихим шепотом отговаривал меня соваться в пекло без поддержки местных духов.
– Ты уверен в себе? – занудливо бормотал дух. – Ты точно сможешь остаться неизменным?
Казалось, при этих словах щит недовольно темнел.
В конце концов и я засомневался. Хаос тем и страшен, что разъедает изнутри, причем сначала – мысли. Черное превращается в белое, а белое – в черное. Может быть, я и дойду до того места, которое Земля ощущает как рану на своем теле. Но захочу ли что-нибудь сделать?
Но больше всего меня бесило то, что я до сих пор не знал способа лечения. Земле же не сделаешь биопсию…
– Попробуй рассуждать логически, – подбадривал меня Асаль-тэ-Баукир. – Что такое этот прорыв Хаоса? Что он есть – в философском смысле?
– Какой к чертям собачьим философский смысл? Тоже мне, нашел, когда умничать! – злился я. – Прорыв Хаоса – рана. Рана, через которую попадает инфекция. Правда, эта дырка – в Мирозданье, а не на чьей-нибудь заднице. Или на заднице Мирозданья, если судить по тому, где эта дырка расположена. Впрочем, не важно. Лечить надо, как рану, ранозаживляющими средствами…
– Я бы не стал так образно выражаться, – изрек Асаль-тэ-Баукир. – Однако истина где-то рядом.
Но я, поймав мысль за хвост, уже не реагировал на его менторский тон:
