– Прекрасно, благодарю вас, только вот на груди появились какие-то пятнышки.
– Пятнышки? Скверно. Сколько их?
Я честно признался, что не подсчитывал, но на взгляд вполне достаточно. Он мрачно покачал головой.
– Вероятно, бубонная чума, а может быть, спру или шистосомоз. У одного моего носильщика-туземца появились пятнышки на груди, так мы его закопали еще до захода солнца. Пришлось. Хилые создания, эти туземные носильщики, хотя по виду не скажешь. Подцепляют, что ни попадя, любую заразу- спру, бубонную чуму, шистосомоз, тропическую лихорадку, насморк- всего не перечислить. Что ж, Вустер, приятно было повидаться. Я бы пригласил вас вместе отобедать, да тороплюсь на поезд. Уезжаю в деревню.
С этими словами он удалился, посеяв в моей душе некоторое смятение. Бертрам Вустер, как всем известно, не робкого десятка, и его не так-то просто запугать. Но эти разговоры о туземцах-носильщиках, которых пришлось закопать еще до захода солнца, нагнали на меня страху. И первый взгляд на мистера Э. Джимпсона Мергэтройда не помог мне вновь обрести утраченное душевное спокойствие. Типтон предупреждал меня, что доктор похож на старого угрюмого мизантропа, и таким он и оказался,- старым угрюмым мизантропом. У него были мрачные задумчивые глаза и длинная борода, и вообще он походил на лягушку, которая всегда, начиная еще с головастика, видела одни только темные стороны жизни. Я совсем пал духом.
Однако, как часто бывает, когда узнаешь человека поближе, понимаешь, что внешность обманчива, и доктор оказался не таким уж безнадежным пессимистом. Сначала он поставил меня на весы, потом перетянул мне бицепс какой-то резиновой штукой, проверил пульс, простучал меня всего с головы до пят, точно бородатый дятел, и после всех этих манипуляций он явно повеселел, и из него полились слова ободрения, как имбирное пиво из бутылки.
– Полагаю, у вас нет оснований для беспокойства,- заключил он.
– Вы так считаете? – воспрял я духом.- Значит, это не спру и не шистосомоз?
– Разумеется, нет. С чего вы взяли?
– Мне сказал майор Планк. Он был здесь передо мной.
– Никогда не слушайте, что вам говорят люди, особенно такие, как Планк. Мы вместе учились в школе. Его звали Придурок Планк. Нет, пятнышки не заслуживают ровным счетом никакого внимания. Через день-другой они пройдут.
– Это большое облегчение,- обрадовался я, и он выразил удовлетворение, что успокоил меня.
– Однако…- продолжил доктор.
И уже владевшая мной joi de vivre
