– А вот этого я от тебя не слышал! – посуровел Владивой. – Даже и думать не смейте. Пока я окончательно не решил судьбу Анжелины, чтоб и пылинка на ее платье не упала! Ты меня понял, старый греховодник?! Головой отвечаешь!
– Все в вашей воле, господин барон, – кивнул есаул, пытаясь скрыть легкое разочарование.
– Хорошо… А то знаю я вас. Только оставь наедине с чужой невестой. Надеюсь, ты уже думаешь над тем: как убедить Анжелину тайно покинуть замок уже этой ночью?
Поняв, что разговор окончен, Калита встал из-за стола, уважительно поклонился и уверенно ответил:
– Пусть господин барон не тревожиться. Еще не знаю, но к вечеру обязательно придумаю. Чтоб мне остаток жизни в хлеву за свиньями навоз убирать, если баронета в бега не кинется.
– Надеюсь, ты меня понял, – Владивой выговаривал каждое слово по отдельности, будто ворочал тяжелые камни. – Девчонка должна исчезнуть для всех, кроме меня!
– Не сомневайтесь, господин барон. Прикажете доставить ее в ведомое лишь вам место или действовать по своему разумению?
– Разрешаю и заранее одобряю любые твои действия. Только, чтоб до утра Катаржина покинула этот мир навсегда, а Анжелина исчезла. Я после придумаю, как ее использовать.
– Но, осмелюсь спросить: а кому отойдет венец баронессы Дубров, если обе бабы будут мертвы?
– В том и вся прелесть, есаул… – улыбнулся Владивой. – Пока не доказана смерть баронеты, право распоряжаться ее землями принадлежит мне! Опекуну наследницы… – расправил плечи барон. – А ведь никто Анжелину мертвой не видел и не увидит… – Владивой поднялся, поощрительно похлопал отступника по плечу и как-то по особому, слишком пристально взглянул ему в глаза. – Сделаешь как надо, до конца жизни ни в чем отказа знать не будешь. Слово, дворянина.
– А куда ж я денусь? – вздохнул бывший харцыз, выходя за дверь. – Вот только долгой ли будет моя сытая жизнь? Хоть самому вслед за девицей убираться куда подальше. Только некуда, куда не кинь – кругом клин. Если б знать, что одно доброе дело остальные грехи перевесит, можно б попытаться судьбу изменить. А так, чего суетиться? Собственным горбом научен, что благодарность людская короче овечьего хвоста. Ну, а у барышень она и вовсе с комариный нос. Анжелина будет признательна своим спасителям, пока в безопасном месте не окажется. А потом, дознаватели припомнят нам с побратимом Кривицей прежние похождения, и затанцуем мы свой последний гопак, хоть и в разных петлях, да на одной ветке.
