— Ты, старуха, это гнездо на место поставь, а то не будет тебе житья на этом свете!
Испугалась старая цыганка, лицо руками закрыла, а как открыла, глядит: нет никого. Позвала старуха сына-дурачка.
— Сынок, так и так, так и так, сделай милость, поставь ласточкино гнездо на место.
Рассмеялся дурачок. Не поверил он словам матери, не стал гнездо вешать. На следующее утро повторилось то же самое: снова прилетела ласточка, о землю ударилась и в домового превратилась:
— Говорил же я тебе, старая, чтобы ты гнездо повесила на место. А ты меня не послушала.
— Миленький, просила я своего сына, чтобы он повесил, да не слушает он меня. Ты прости его, дурачка.
— Хорошо, только в последний раз тебя предупреждаю: не повесишь гнездо на место — худо будет.
Сказал так домовой и сгинул. Взяла старуха гнездо и попыталась было сама подвесить его к коньку, да только чуть было не сорвалась с крыши. Выпало у нее гнездо из рук, упало на землю и рассыпалось.
На следующее утро снова прилетает ласточка, снова она оборачивается маленьким человечком и говорит:
— Предупреждал я тебя, старая, да не послушалась ты меня. Вот и знай теперь свой срок: осталось тебе жить на белом свете всего одну неделю!
Побежала старуха в церковь, попу все рассказала Опечалился поп и говорит:
— Ничего тебе, старуха, не поможет. Это судьба твоя. Так и случилось: умерла старуха-цыганка через неделю.
Жил на свете молодой цыган. Был он из богатого рода и занимался тем, что продавал на ярмарках лошадей. Как-то раз поехал он на ярмарку, сделал с выгодой свое дело и возвращался домой. От города до дома путь ему не близкий. Застигла цыгана в пути ночь. Только собрался он на ночевку устраиваться, как вдруг услышал неподалеку пение цыганское — так и разливаются голоса по ночной росе. Повернул цыган на голоса и через некоторое время к табору подъехал. Стоял этот табор на большой поляне возле реки. Вокруг костры горели, а у костров сидели цыгане и песни пели. И до того хорошо пели, что аж заслушаешься. Остановился цыган неподалеку, стреножил лошадей, однако близко к кострам подходить не стал. Решил приглядеться сначала. Цыгане-то чужого табора: что, мол, за люди, какого рода-племени? А сам все ближе и ближе подбирается. Вдруг заметил он около костра одну красивую цыганку, так хорошо она пела да плясала, что сердце зашлось у цыгана, огнем загорелось. Был этот парень холостым, и решил он во что бы то ни стало познакомиться с этой девушкой, что так поправилась ему. Дал себе слово цыган жениться на этой красавице. А раз дал слово, надо держать его!
