И пустились они втроем в путь. Остановились ночевать в доме у пери.
И вновь пери хорошо приняла гости, и запах вкусной еды разносился вокруг.
Вышел ночью Мир из дому, слышит ― соседка спрашивает у хозяйки:
— Эй, сестра Рейхан, кто у тебя сегодня в гостях? Из твоего дома такой дух идет, что голова кружится.
— Сестра Пэльтан, гость мой ― Мир черствый, это из-за него Мэштари окаменел. Правда, теперь он много испытал, целый год в ослиной шкуре ходил. Женился на старухиной дочке, теперь домой едут, чтобы оживить Мэштари.
— Вот и хорошо! ― обрадовалась соседка.
Утром Мир, дочь старухи и сама старуха пустились в путь. Доехали они до города, где остался Мэштари.
Дочь дала матери снотворное зелье и умертвила ее над окаменевшим Мэштари. Мэштари тут же ожил. Мир же сказал Назлибадав:
— Я привез вторую жену.
— Мир, ― ответила она, ― даже если б твоя вторая жена оказалась самой дохлой ослицей, неважно, лишь бы Мэштари ожил.
А что же дочь старухи? Волшебные чары потеряли свою силу, она превратилась в красавицу и стала краше и Назлибадав, и Сугярдан.
Как они достигли своего счастья, так и вы будьте удачливы.
* Зап. в декабре 1972 г. от Фарамазе Аздо (82 года) (см. № 4).
Опубл.: Курд. ск., с. 21.
Жил один голькван165. Каждый день в полдень водил он своих телят к морю на водопой. Однажды погнал он их к морю, смотрит, а телята то подойдут к воде, то отскочат. Рассердился на них голькван и давай их бить палкой:
— Вот беспутные! Всегда сами бежали к воде, а сегодня чего испугались?
Подошел он сам к воде поближе, видит ― сундук плавает. Обрадовался голькван:
— Благодарю тебя, боже! И обо мне вспомнил, послал мою долю. Этот сундук, видно, базэрган-баши и потеряли, в нем ― деньги или ткани.
Разделся он, влез в воду, вытащил сундук на берег, открыл его, а там бумага. Развернул бумагу, а на ней изображение девушки, да такой красивой, что наш голькван и про еду, и про питье забыл. Налюбовался он на красавицу, снова положил бумагу в сундук, а сам тут же рядом уснул. Принесла ему жена обед. Пообедал он и говорит ей:
— Раба божья, я нашел сундук, думал, в нем деньги иди дорогие вещи, но в нем нет ничего, кроме изображения неизвестной девушки. Отнеси-ка, дорогая, его жене падишаха, может, она и наградит тебя за это.
Взяла жена гольквана картину, пришла к жене падишаха и сказала:
— Сестра, возьми это и повесь в диване падишаха. Мы люди бедные, нам эта красавица не нужна, ты подари нам за нее что-нибудь, и я пойду.
