И вечером его все еще не оставляет это чувство. Когда Родван присоединяется к ребячьей стае, он начинает грызться с ними, беспрерывно цепляется к ним, придирается, становится все агрессивнее, и наконец, когда никто не выдерживает и последний из мальчишек убегает, Родван и Тадзи остаются вдвоем, не зная, что делать дальше. Они молча переглядываются. Прямо на них, выплывая из темных разрывов облаков и распуская на небе свой белый цветок, смотрит луна. Они показывают ей язык. Потом строят друг другу рожи. Каждый старается передразнить другого как можно быстрее. Их разбирает безумный смех. Родван предлагает пересчитать их состояние. Его дружок, у которого хранился этот клад, садится на край тротуара.
Он звенит монетами, потом прерывает счет, нахмурив лоб. Поднимает голову и спрашивает:
— Как это тебе удалось раздобыть столько денег?
Он и восхищен, и несколько даже обеспокоен.
— Я напал на дракона, в его пещере. И забрал у него часть сокровищ, — отвечает Родван.
Тадзи прямо подпрыгнул от негодования:
— Ты мне заплатишь за вранье!
— Тише! Лучше не продолжай.
— Ну, знаешь, ты иногда…
— Хочешь верь — хочешь нет.
Тадзи смотрит на него, не зная, что сказать. Такой апломб просто лишает его дара речи.
— Так это не враки? — произносит он наконец.
— Хочешь верь — хочешь нет. Раз я тебе сказал…
— Ты его убил?
Родван искоса смотрит на друга, перехватывая его недоверчивый взгляд. И тихо отвечает:
— Зачем? Никогда не надо убивать чудовище. Ты ведь тогда и сам превращаешься в него.
— Ну ладно! Хватит насмехаться!
Родван возражает, и голос его становится все глуше:
— Если бы не было чудовищ, с кем же тогда драться?
— Ишь ты, храбрец нашелся! — прошептал Тадзи удрученно. — Я не выношу никакого зла, я бы все очистил от него…
— Дать как следует, конечно, надо, но не уничтожать же, — не одобряет Родван. — Тогда не останется никого, чтобы можно было у кого-то отбирать сокровища. Надо оставлять таких и драться с ними. И вот тебе доказательство!
И он кивает головой в сторону горсточки мелочи, лежащей на кромке тротуара.
Тадзи вздыхает… Он снова не в состоянии ничего больше сказать и уже погасшим голосом осведомляется:
— Ну и как тебе удалось его уложить?
— Стрелами. Сам понимаешь, это было нелегко.
— А дальше?
— Дальше? А у меня в карманах было полно шнурков от ботинок. Вот я и ми его и связал.
— И захватил сокровище?!
— Не все, конечно…
— А он все это время был там?
— Ну да.
— Живой?
— Живой.
— Ты туда еще вернешься?
