Двое монахов из братства Его Истинного Лица продавали такие опосредованные копии в одной из капелл базилики. Пономарь сообщил, что подведет их к лотку на обратном пути.
– Более десяти тысяч лет назад, – вдохновенно сообщил служитель, – когда Император собственной персоной бороздил просторы галактики, на Сабурлобе он вытер вспотевшее лицо полотенцем. Его психическая энергия отпечатала на ткани черты божественного лица. С течением времени полотно изветшало, поэтому художники снимают копии ранней копии.
– Пилигримам показывают копию? – допытывался Гримм.
Лицо пономаря омрачилось, рука легла на рукоятку пистолета.
– Показывают настоящую ткань с Истинным Лицом!
Джак вгляделся в лицо, изображенное на холсте. Он встречался с Императором в огромном тронном зале, пропитанном энергией и озоном, среди славных боевых знамен и икон. Человек, сидящий на троне-протезе, больше походил на усохшую мумию. Но разум владыки излучал такую мощь, что Тайный Инквизитор Драко почувствовал себя ничтожеством. Может ли блоха сравниться с мамонтом?
Вернется ли он когда-нибудь в тронный зал?
Войдет ли туда не простым человеком, а иллюмитатом?
Посмеет ли он добровольно подвергнуться смертельному риску? Впустить в себя демона, надеясь изгнать его и стать просвещенным…
Гримм отклонил предложение купить копию с копии портрета.
– Мы платим за вход в храм, отдаем все ценное, – солгал он.
Экскурсия завершилась. Джак, Гримм и Лекс вышли на площадь. Они прокладывали себе путь между паломниками, монахами и нищими. Вдруг костлявая рука в болезненных темных пятнах схватила Джака за подол.
– Милостыню для бездомного инвалида, – прокрякал старческий голос.
Юродивый толкал перед собой расшатанную тележку на маленьких железных колесиках. На повозке сидела сгорбленная старуха. Ее лицо сморщилось от прожитых лет. Белые как снег волосы сбились в паклю. Но голубые глаза женщины светились разумом и пытливостью, в них не умерла надежда.
Старуха раскачивала кадило с тлеющими благовониями, подвешенное на цепях к раме.
Сооружение весьма напоминало виселицу, однако прекрасно защищало дряхлых бродяжек от участи быть случайно затоптанными.
– Редко на какой из планет уважают стариков, – проворчал скват и выудил из кошелька полшекеля. – Твои ноги отказывают, матушка?
Ноги нищенки, как две темные палки, неестественно лежали на повозке. Едко запахло мочой. Может Гримм еще и слезу прольет?
Скват задумался, решая, отдавать ли монету.
– Кто забирает тебя на ночь, матушка?
