– Вы говорите, легко? – риторическим тоном спросил Дюран, обводя рукой суету на мостике. – У меня половина систем перенаправлена, только чтобы все это не развалилось…
Он не закончил фразу, потому как Мазарини уплыла прочь с негромким неодобрительным «Xa!», и в его телодвижениях внезапно появилась некая мягкость.
– У вас, кажется, весьма толковый техножрец, – сказал я, стараясь приободрить капитана.
Он кивнул.
– О да, это так. Она даже слишком хороша, чтобы пропадать на такой лохани. Но вы понимаете… семейные связи. – Дюран вздохнул, невольно припоминая какие-то застарелые сожаления, и покачал головой. – Могла бы стать хорошим палубным офицером, если бы не религия. В ней, думается мне, слишком многое от матери…
Ошеломленный, я попытался отыскать следы семейного сходства капитана с техножрицей, но потерпел неудачу. Основное, что между ними было общего, – не внешность, а обилие аугметических внедрений.
Я оказался на первом же отправленном вниз транспорте, что соответствовало моей совершенно непрошеной репутации человека, который предпочитает командовать из первых рядов. Вдобавок так у меня оказывалось достаточно времени, чтобы хорошенько укрыться к приходу первых орков, плюс возможность выбрать лучшую комнату из имеющихся на планете. Я не ожидал многого в плане комфорта от индустриального объекта, но, сколько бы ни было, я собирался использовать его по максимуму. В этом у меня был ценный союзник, мой помощник Юрген, который обладал практически сверхъестественным талантом раздобывать предметы, делающие мою жизнь (и, несомненно, его тоже) значительно более комфортабельной, чем она могла бы быть, на протяжении всех пятнадцати лет, что мы провели вместе. Он занял свое место в шаттле рядом со мной – как всегда окруженный своим выдающимся телесным запахом – и затянул ремни безопасности.
– Все в порядке, сэр, – заверил он меня, немного повышая голос, чтобы его было слышно за болтовней солдат.
Юрген имел в виду, что наши личные вещи были размещены в грузовом отсеке позади нас.
Несмотря на малосимпатичную внешность и убеждение, что личная гигиена – бесперспективная трата времени, мой помощник обладал определенным набором положительных качеств, которые редко доводилось видеть кому-либо, кроме меня. С моей же точки зрения, самым важным из них было полное отсутствие воображения, которое Юрген заменял собачьей преданностью начальству, и способность без вопросов исполнять любые данные ему приказы. Как вы можете себе представить, наличие такого буфера между мной и некоторыми наиболее тягостными аспектами моей работы было подобно дару самого Императора. Добавьте к этому неисчислимые опасности, которые мы встречали и побеждали вместе, и вы поймете, что Юрген был единственным, кому я когда-либо целиком и полностью доверял, за исключением себя самого.
