Все участники процессии, выстроившись в порядке старшинства, несколько раз обошли кругом Сердце Сего Мира, а приглушенный звук барабанов тихо вторил погребальной песне, которую мы при этом распевали. Ауицотль — покойного несли на носилках под стенания толпы — возглавлял шествие, сбоку шел его племянник Мотекусома. Как и подобало на траурной церемонии, он брел босым, понурившись и опустив голову, и облачен был не в роскошный наряд правителя, а в черные лохмотья, какие носил еще жрецом. Его нечесаные волосы спутались и сбились в колтуны, а глаза покраснели и слезились от известковой пыли.
Далее шествовали прибывшие на похороны правители других народов, среди которых оказалось несколько моих старых знакомых: Несауальпилли из Тескоко, Коси Йюела из Уаксьякака и Цимцичу из Мичоакана, представлявший здесь своего отца Йокуингаре, который был слишком стар для столь дальнего путешествия. По той же самой причине престарелый и слепой Шикотенкатль из Тлашкалы послал на церемонию своего сына и наследника Шикотенкатля-младшего. И Мичоакан, и Тлашкала, как вы знаете, издавна были соперниками и врагами Теночтитлана, но смерть правителя любой страны по традиции знаменовалась перемирием, и все остальные властители публично оплакивали умершего, пусть даже их сердца радовались его уходу в мир иной. И, разумеется, все правители, так же как и знатные люди, составлявшие их свиту, могли свободно войти в город и покинуть его, ибо враждебные действия во время похорон были немыслимы.
Позади иноземных вождей следовала родня усопшего: первая вдова с детьми, младшие вдовы и их дети, многочисленные наложницы и столь же многочисленные отпрыски от этих наложниц. Старший сын Ауицотля Куаутемок вел на золотой цепочке маленькую собачку, которой предстояло сопровождать мертвого человека в его путешествии в загробный мир. Остальные дети несли другие предметы, которые могли потребоваться Ауицотлю: его знамена, жезлы, головные уборы из перьев и прочие регалии сана, включая огромное количество драгоценных украшений, боевые доспехи, оружие и щиты правителя, а также некоторые иные предметы, не ритуальные, но дорогие ему лично. К их числу относились также устрашающая шкура и голова гризли, украшавшие трон Чтимого Глашатая на протяжении многих лет.
Позади семейства шествовали старейшины Изрекающего Совета и придворные мудрецы, а также колдуны, провидцы и предсказатели. За ними двигались воины дворцовой стражи Ауицотля, старые солдаты, которые служили с ним еще до того, как он стал юй-тлатоани, некоторые из его любимых дворцовых слуг и рабов и, конечно, три отряда благородных воителей: Орлы, Ягуары и Стрелы. Я устроил так, что Коцатль и Смешинка заняли место в первом ряду среди зрителей и смогли взять с собой Кокотон; мне хотелось, чтобы девочка увидела своего отца в полном парадном облачении, участвующим в шествии среди столь важных особ. Когда я проходил мимо них, посреди гомона, барабанного боя и скорбных песнопений вдруг раздался восторженный детский писк и радостный возглас:
