— Никакого аромата! Вонь, как от ракетной дозаправки! И так какой роман ни возьми. Какой-то специфический душок, однообразный. Попробуйте.
Она пустила книги по рядам. Слушатели сосредоточенно внюхивались в переплеты книг, морщились и роптали.
Просит слова агломер в тесно ушитом комбинезоне с надписью «Книголюб». Такие надписи у большинства присутствующих. После оглушительных ночных впечатлений — Додо открыла мне иной мир, отличный от короткого насилия на опушке леса — я мыслил как-то непривычно ясно и с любопытством приглядывался к умнейшим агломератам.
— Это что же творится, — истерично заговорил агломер. — На наших глазах охаивают талантливые произведения! Вы внюхайтесь — это самый современный запах. А страницы, страницы понюхайте! Это же запах сегодняшнего дня. — Да, это не тот, не многослойный аромат прошлых веков. Но дадим простор новым, вызывающим, щипающим запахам, рассчитанным на возросший нюх книголюбов! Воистину «зависть почитает мертвых, чтобы оскорблять живых»!
Во всех концах зала вспыхнул спор. Гул.
— Занятный народец, — наклоняется ко мне Додо. — А главное, дальше нюхания не идут. Зрение оберегают. Зато любят творить лично. Тут я их и подстерегаю.
— Какие образованные! — Я. — Сколько у них книг!
— Да, книг у них полно. Только ты бы лучше помолчал, Пискун.
Она косится на агломерата в тесно ушитом комбинезоне.
Мне вдруг противно, что она в светящемся комбинезоне. Срам.
Собранию конец. Доспорим, мол, в следующий раз. Додо: сиди на месте, а сама к тесному комбинезону. Я на иголках они бесстыжие говорят смотрят она так светится прозрачно.
Ко мне лиловый из-за стола:
— Новенький? Очень приятно. Меня зовут Брид. Вы читали когда-нибудь книги? Нет? Замечательно. А то мы не принимаем тех, кто читает. Нужно минимум пять ступеней ничего не читать, чтобы почувствовать дух книг, чтобы мозг не мешал обонянию. Вот попробуйте, редчайшая книга.
— О чем?
— Я же сказал — мы нюхаем. Эту книгу я вынюхал в собрании одного переставшего быть агломеруна.
Мне под нос толстенную. Я говорю, что пахнет краской и прелыми листьями.
— Нет же, — раздосадованно, — переплет пахнет детством, а страницы — уксусом. И чуть-чуть ржавчиной.
Я заспорил: Брид и не нюхал прелой листвы. . . . Додо!. . . . качели, баюкавшие меня. . . . милый — любимый. . . . вверх тормашками. . . . — Я ухожу, — приблизилась.
— Он твой старый знакомый?
— Только что. Ну, бывай, — удалилась. Тот хвать ее за талию.
Брид: Красивая. Твоя?
