— А они тебе за это?
— Все что угодно — начиная от дурманных таблеток и кончая свободой от ежедневного топтания на работе. Потом я живу в старом доме — без канализации, отопления, электричества, газа — мне многое нужно, чего на складах и в помине нет они ведь рассчитаны на «нормальных» агломератов.
Я подумал, что на Г/А всегда успею ее направить. Утром, например.
Миновали густой ряд новеньких зданий, правда, я теперь заметил, что крашены были только фасады, и вновь Охвостье — все дрянные такие зданьица. Как я раньше сюда не забредал. Просто не подозревал.
Не квартира, а конура. Шкафов и тех нет. Одежда валяется на перекладинах. Напоминающего Время нет. Как же она живет?
— Тоже счастье, — говорит, — пожалел о Напоминающем. Он будит совесть, понуждает вести себя в рамках. А надо поступать, как в голову взбредет. Захочу — и просажу свою жизнь. Захочу — и сделаю из нее конфетку.
— Но по условиям Победившего Разума…
— Милый мой, «зачем» всегда можно высосать из пальца, даже если его первоначально не было. А «к чему приведет?» — разве все угадаешь? В крайнем случае, признаешь свою ошибку — язык не отсохнет… Давай ужинать — и в постель.
— Но ведь я не твой муж!
— Ты мой, ты просто мой.
Фашка. Пока есть Фашка, я ничей.
— Зачем ты меня трогаешь. — К двери. Я.
— Ты мне нравишься.
— Не трожь!
— Да не Дура я!
— Кто тебя знает!
— Может, ты необычный? Так я тоже необычная, поцелую, как хочешь.
— Ты эти штучки брось! Они самые дурацкие и есть!
— Кто тебе вдолбил в голову? Ну, не беда, застенчик, я из тебя ханжество выбью.
Я не на шутку. Я не кресло, что из меня можно выбить? Даже пыли не будет! Она серьезно:
— ЗОД включает в себя уничтожение ханжества. Твой отец тут бывал, и он совсем не такой застенчик, как ты.
— Ты знаешь моего отца?
— Из комиссии по нравственности. Мы тут с ним часто… изучаем нравственность. Я пишу большую часть его речей для комиссии. Не люблю ханжества при закрытых дверях. У меня есть подруга — вроде тебя. Поселилась она у приятеля, который живет в другом городе. Ну, значит, любовь, и все такое. А тут надо в туалет сходить. Сам знаешь, стены в квартирах тонкие, музыка у нас запрещена как дурачество.! А в тишине каково надобности удовлетворять? Ну, по-маленькому еще туда-сюда, а если серьезней? Срам! Вот она и терпела. Попытку, другую. Выходят на улицу, заходит в общественный туалет, а надолго остаться стесняется. Ну, так неделю и простыдилась. На восьмую попытку в больницу отвезли — сама собой отравилась. С тех пор стыдливость побоку — раз достыдишься до анекдота, куда там целомудренность и все прочее подевается!
