В этот момент на горизонте показался корабль.
Я выждал несколько минут, чтобы убедиться в реальности плывущей посудины. Она вела себя нормально, и тогда я подбросил в разведённый огонь травы — для дыма — и заметался по берегу, размахивая руками и издавая протяжные вопли. Они оценили мои старания.
Корпус корабля повернул в мою сторону и стал приближаться, стремительно увеличиваясь в размерах, пока я не признал в нём довольно-таки внушительную яхту. У меня стояла на причале в Строгино такая же. Разве что чуть посовременнее. На её холеном борту я прочитал манящее «Elizabeth», и вдруг почему-то вспомнил, что всё это время обходился без женской ласки.
Как бы в ответ на мои праведные мысли, на палубе показалась длинноногая блондинка, изучающая меня в бинокль. Давай, милая, смотри. Мне стесняться нечего. Мы поднимемся вместе на борт, и я отплачу моим спасителям тем, что сделаю тебя самой счастливой женщиной в мире на ближайшие две недели.
Они бросили якорь, не доходя до рифов, и спустили на воду шлюпку. В неё погрузился мужчина, весь в белом, как положено, и, к моему великому удовольствию, сама красавица. На яхте остался, по крайней мере, ещё один человек — мелькнул пару раз смутный силуэт.
Я кинулся их встречать по воде, не дожидаясь, когда нос лодки коснётся песка.
- Э-ге-гей! - летало по бухте эхо. - На помощь! SOS!
Прибывшие оказались англичанами. Я сделал такой вывод на основании двух наблюдений: во-первых, они отказались целоваться, проявив фирменную национальную чопорность, во-вторых, изъяснялись они именно на этом чудесном языке путешественников и правозащитников. Мне тоже приходилось в жизни иногда употреблять отдельные английские слова, но мастерства в этом деле я так и не достиг.
- Ай хэф биг проблем, - признался я свои новым знакомым. - Вери биг проблем.
Это их озадачило. Не, ну конечно, они плыли на халявный шашлык, а тут — голодный пацан крупных размеров. Притом, очень странного вида — к тому моменту я окончательно стал смахивать на Миклухо Маклая. Мало ли всякого сброда тут шляется по просторам океана. Их осторожность вызывала у меня лишь чувство понимания.
- Ай гоу хоум. Мани фор ю, - ткнул я пальцем в мужика и перевёл его на девушку. - Энд фор ю*.
* Моя ходи домой. Деньги тебе и тебе.
Причем, тебе, крошка, я заплачу вдвое больше, если капризничать не будешь.
- Окей?
- Russian? - догадался моряк.
- Рашэн, рашэн! - подтвердил я. - Ван сэканд!
Я не поленился и сбегал за портретом в шалаш — в качестве доказательства. Они восторженно признали на нём руководителя нашей страны и стали переговариваться между собой, видимо, решая, как правильнее поступить: оставить голодного, умирающего человека здесь или взять его с собой.
