— Это из-за Эмилио верхний этаж до сих пор закрыт?
— Да.
Так решил дедушка, пояснила Антонелла. На следующий день после убийства Эмилио в Сан-Кассиано вошли союзники. Приехали солдаты. Виллу обыскали в расчете найти какие-нибудь оставленные немцами документы. Потом солдаты уехали. Дедушка распорядился собрать выброшенную на террасу мебель и отнести наверх. Потом сам закрыл и запер двери на лестничной клетке. Больше в те комнаты никто не входил. После его смерти все думали, что синьора Доччи откроет этаж — проветрить помещения, сделать ремонт. Но она сохранила заведенный порядок.
На выходе из часовни Адам на мгновение задержался и еще раз прошелся взглядом по интерьеру. Если верить собранным в папке документам, где-то здесь, под каменным полом, лежали и останки Флоры Бонфадио, умершей лет четыреста назад.
На террасе Мария застилала стол грубой белой скатертью. Антонелла, наклонившись, поцеловала ее в обе щеки, и Адам заметил, как потеплели у служанки глаза. Впрочем, она тут же посуровела, заметив в нерешительности топчущегося у двери Адама.
— Вы должны остаться. Познакомитесь с моими дядей и тетей. И с кузинами.
— Мне надо идти.
Мария встретила это заявление с полным пониманием, и Адам предположил, что английский она знает лучше, чем склонна признавать.
— Я настаиваю, — повторила Антонелла.
Он остался на полчаса, но и этого времени вполне хватило, чтобы подпасть под добродушное очарование Маурицио и оценить лукавое остроумие его жены. Вместе они составляли приятную пару. Он — высокий, смуглый, хорошо одетый, представительный да еще с подернутыми сединой висками. Кьяра — красивая блондинка с острыми чертами и хрипловатым смехом, выдававшим ее пристрастие к сигаретам, которые она курила беспрестанно, одну за другой, к очевидному неодобрению детей, Родольфо и Лауры.
— Мама, перестань, пожалуйста, — не выдержала в какой-то момент дочь.
— Я нервничаю, cara. Нечасто встретишь молодого и симпатичного — да еще с мозгами — джентльмена.
Адам поймал ее взгляд и почувствовал, как вспыхнули щеки.
— Это правда? — картинно удивился Маурицио. — У него тоже есть мозги?
— Я с ним только-только познакомилась, — с выражением святой невинности отозвалась Антонелла.
Кьяра выпустила струйку дыма.
— Иногда, моя дорогая, достаточно и мгновения. Я, едва встретив твоего дядю, сразу поняла, что собеседника для умных разговоров придется искать на стороне.
Дети весело и открыто рассмеялись, что стало для Адама еще одним откровением. Притом смеялись они так искренне, что он задумался: а нет ли в шутке Кьяры грана правды? Ответ пришел сразу — Маурицио расхохотался вместе со всеми, как человек, твердо уверенный в обратном. Зубы у него, заметил Адам, были невероятно белые.
