На протяжении последующих веков политики всех мастей приспосабливали предложенную Макиавелли модель к собственным потребностям, и вот теперь Адам поймал себя на том, что ищет указания у «Государя», книги, пропитанной духом смелого и решительного прагматизма.
Что бы ни сделал Маурицио четырнадцать лет назад на верхнем этаже виллы Доччи, вопрос стоял так: что делать теперь Адаму? Вступить в открытую схватку и бросить Маурицио прямое обвинение, основанное на не связанных между собой уликах? Обратиться к синьоре Доччи и изложить проблему ей? Конечно нет. Он сделал все, что только мог. Призвать Маурицио к ответу так же невозможно, как и Федерико Доччи. И обманывать себя, убеждать, что шансы есть, — бесполезно.
После такого заключения решение пришло само собой.
Адам проснулся от шума бегущей воды. Звук доносился из ванной.
— Эй?.. — сонно позвал он.
— У тебя тоже рыжая.
Он посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что проспал десять часов. Такого с ним давненько не случалось.
— Что?
На пороге возник Гарри.
— Вода… Она у тебя тоже ржавая. — Небритый, в той же одежде, в которой отправился во Флоренцию, Гарри выглядел не лучшим образом.
— Только что вернулся?
— Угу.
— Оставался на ночь?
— Ты всегда такой сообразительный по утрам? Да, оставался на ночь. А теперь вот вернулся. Хотел принять ванну, а вода рыжая.
Адам повернулся на бок.
— Так пожалуйся на обслуживание, потребуй компенсации.
Гарри сел на кровать.
— Повеселился, а?
— Разве без тебя повеселишься.
— Хочешь послушать, как я веселился?
— Не очень.
Гарри потрогал щеку.
— Ее парень вернулся раньше, чем его ждали.
Адам протер глаза. На скуле у Гарри виднелся небольшой синяк.
— Он тебя ударил?
— Если бы. Дал пощечину.
— Пощечину? Тебе?
— Поверь мне, это унизительно. Хуже не бывает. Получить пощечину от плюгавого, злого как черт итальяшки.
— И за что?
— Ну, как ты понимаешь, не за то, что я выпил молоко из его холодильника.
— Она же вроде бы живет с двумя девушками.
— Мы были у него дома.
— Гарри, что ты забыл в его доме?
— У него из окна прекрасный вид. Река, Понте-Веккьо и все такое. Она ждала его только сегодня к вечеру.
— Сдаюсь.
— Он так и сказал.
— Что?
— Когда я схватил его за горло, он сказал «сдаюсь». По-английски парень изъяснялся вполне внятно.
Адам насторожился. Изъяснялся?
— Ты же не убил его? Гарри, скажи, что ты его не убил.
— Конечно нет. Но оставаться там мы уже не могли.
— Что ты говоришь!
— Вернулись к ней. Она очень расстроилась. Попросила побыть с ней, вот я и остался. И правильно сделал. Она отвезла меня на скутере. У нее «ламбретта».
