— Старый трюк, Жорик! — процедил я сквозь зубы, уклоняясь от второй, столь же неуклюжей, но не менее энергичной атаки. — Мы с тобой этот урок уже проходили! Забыл, что ли, как вверх тормашками на столбе болтался, рыцарь недоделанный?
Чёрный Джордж издал в ответ короткий, утробный рык, который можно было трактовать и как «да», и как «нет». Я же, не дожидаясь, когда противник возобновит атаку, подскочил к нему и с ходу, что есть мочи зарядил ему кулаком в скулу.
Будь на голове сталкера шлем, я бы попросту сломал о него руку. Но, поскольку голова психа была сейчас непокрыта, мой удар возымел именно тот эффект, на какой я рассчитывал. Получив по морде, увалень взмахнул руками, попятился, но потерял равновесие и грузно плюхнулся задницей на подмёрзшую слякоть. После чего так и остался сидеть, протянув ноги и тряся ушибленной головой, чьё содержимое было взболтано мной за сегодня уже повторно.
Агрессивный настрой Дюймового опять иссяк. Но, наученный опытом, теперь я не впал в заблуждение при виде этого коварного спокойствия. Однако и добивать Жорика, дабы избавить его от страданий, пока не спешил. Во-первых, потому что он вовсе не походил на страдальца. А во-вторых, всё-таки мы с ним успели на пару не один пуд соли съесть, чтобы вот так, хладнокровно, лишить этого простодушного балбеса жизни. Пусть пока поживёт. Тем более что для обуздания его агрессии, как выяснилось, не так уж много и надо.
Однако не успел я потереть отбитые костяшки кулака, как произошло ещё кое-что. И это «кое-что» шло вразрез с моими планами даровать Чёрному Джорджу пощаду.
— Убей его, Хомяков! — Небеса, к которым я только что взывал, соизволили наконец-то откликнуться. Голос полковника Хрякова доносился из динамиков авиаботов и был как всегда резок и суров. — Сверни сосунку шею, и на сегодня твои мучения прекратятся! Вертолёт не прилетит за тобой до тех пор, пока ты не завершишь эту миссию согласно протоколу!
— А не пошёл бы ты в задницу, хрен собачий, со своими миссиями и протоколами! — вновь вскипел я. Не забывая, разумеется, следить вполглаза за неблагонадёжным Жориком. — Ты нарушил наш договор, поэтому можешь считать, что отныне он недействителен! Всю зиму я только потому и позволял вам изгаляться надо мной, чтобы вы отстали от моих товарищей и больше их не трогали! И в итоге я, по вашей же прихоти, должен одного из них казнить? Да вы вконец рехнулись?!
— С каких это пор у нас принято давать клятвы и заключать договора с подопытными крысами? — как ни в чём не бывало ответил Грободел. — Можешь думать что угодно и обвинять нас в чём угодно, Хомяков, только это ни на йоту не приблизит тебя к горячему душу и ужину. Или добивай противника и возвращайся, или оставайся там и замерзай насмерть. Твоя жизнь будет интересовать нас до тех пор, пока ты сам не утратишь желание за неё бороться. Так что цепляйся за неё зубами и ползи вперёд по трупам! Или иначе через пару часов мы вырежем из тебя алмазы, а бесполезные ошмётки твоей плоти вышвырнем на помойку! Решать тебе! Я всё сказал! Конец связи!
