— Чушь! Имперские наместники или короли — какая разница? В Империи всегда происходят всякие политические события, и разные люди тянут в разные стороны. Губернаторы много раз восставали. И если на то пошло, то и самих императоров много раз смещали, или убивали. Но какое это имеет отношение ко всей Империи? Забудьте, Хардин, это все нас не касается. Мы прежде всего — и в конечном итоге тоже — ученые. И у нас единственная забота — Энциклопедия. Да, кстати, я совсем забыл, Хардин!
— Да?
— Сделайте что-нибудь с этой вашей газетой!
— «Терминус-Сити Джорнэл»? Она не моя, у нее есть частный владелец. А что такое?
— Они уже целую неделю пишут о том, как надо отпраздновать пятидесятилетний юбилей Основания. Собираются отменить рабочий день и устроить увеселения по этому поводу.
— А что здесь такого? Радиационные часы откроют первый подвал через три месяца. Я бы сказал, что стоит отпраздновать, а вы так не считаете?
— Это действительно событие, но не для глупых празднований. Первый подвал и его открытие касаются только нашего Комитета. Если произойдет что-нибудь важное, мы сообщим об этом народу. Это окончательно и, пожалуйста, дайте понять это вашей газете.
— Мне очень жаль, Пирени, но Хартия гарантирует нам одну маленькую вещицу, которая называется свободой печати.
— Может быть. Но Комитет ничего вам не гарантирует. Я являюсь представителем Императора на Терминусе, Хардин, и имею полную силу власти в этом отношении.
Хардин угрюмо сказал:
— В связи с вашим статусом, как представителем Императора, мне тогда остается сообщить вам еще одну новость.
— Об Анакреоне?
Пирени поджал губы. Он был раздражен.
— Да, с Анакреона к нам следует посланник. Будет здесь через две недели.
— Посланник? Здесь? С Анакреона? — Пирени задумался. — Для чего?
Хардин встал и подвинул свое кресло к столу.
— Сами догадайтесь.
И достаточно бесцеремонно вышел из комнаты.
Ансельм от Родрик («от» — само по по себе уже означало дворянскую кровь), суб-префект Плуэмы и неприкосновенный посол его величества короля Анакреона, плюс дюжина других титулов, был встречен Сальвором Хардином на космодроме со всем уважением, которое приличествует его сану.
С натянутой улыбкой и легким поклоном он вынул бластер из кобуры и протянул его Хардину рукояткой вперед. Хардин вернул комплимент, проделав ту же операцию со своим бластером, специально сделанным для этой цели. Дружба и добрососедские отношения были таким образом утверждены, а если Хардин и заметил, что сбоку под пиджаком посла что-то топорщится, то он сделал вид, что ничего не заметил.
