— Жаль, знаменитый был человек. У нас в Трилане его все знали. Сейчас пошлю ребят, пусть упакуют и спрячут в рефрижератор.
— Ни в коем случае, его нужно похоронить в море, — сказал я.
— Вздор, полежит в трюме, ничего не случится. Его вдова очень влиятельная женщина, мне не нужны проблемы.
— Послушайте, капитан, вы ведь не хотите, чтобы вас и всю вашу команду загнали на два месяца в карантин? — поинтересовалась Марта.
— Вы это серьёзно? Вот дела! А что у него было?
— Легочная бифуркация, — быстро ответила жена. — Очень редкая и опасная тропическая болезнь, неподдающаяся лечению. И очень заразная, к тому же.
— Правда? — капитан испугано посмотрел на нас и отодвинулся. — Тогда это меняет дело.
— Найдите большой парусиновый мешок, мы сами упакуем тело, — сказал я.
— Вы это сделаете? — с облегчением спросил он. — Большое спасибо. Я сейчас же распоряжусь.
Мы вернулись в каюту мёртвого учёного, и засунули его тело в узкий, длинный мешок. Туда же, я запихнул сумку с бумагами.
— Последняя воля покойного — закон.
— А ящик ты не будешь класть? Он тяжёлый, хороший груз получиться, — спросила Марта, вставляя толстую, вощёную нить в игольное ушко.
— Ящик, мы возьмем с собой. Если это то, о чём я думаю, он может здорово пригодится.
— Как скажешь. Кстати, ты всё понял из его рассказа?
— Наверно, а что?
— Если Рингер, убрался из Салазара, то нам совсем не нужно туда ехать. Отправимся лучше на поиски лаборатории в горах.
— И как ты себе это представляешь? Горы большие, если верить карте, Салазарский хребет тянется почти на две сотни километров, поди попробуй, отыщи то, что хорошо спрятано. Я думаю, поиски следует начать в самом институте. Даже если мы не найдём живых свидетелей, всегда останутся бумаги. Транспортные накладные, бухгалтерские документы, и прочая бюрократическая шелуха. Уж среди них точно отыщется адрес, можешь не сомневаться.
— Тебе виднее. В любом случае, чует моё сердце, это расследование затянется надолго.
— Согласен. Но делать нечего.
Я вздохнул и с усилием вонзил иголку в плотную парусину.
(Мир Лиарис, неизвестный городок, где-то на пути в Салазар, три месяца спустя после побега).
Герда неподвижно стояла на платформе крошечной железнодорожной станции и печально смотрела в хвост уходящему поезду. Потом шмыгнула носом, сплюнула слюну, чёрную от угольной пыли и, подняв повыше воротник тяжёлого драпового пальто, медленно побрела к лестнице, безуспешно высматривая под ногами сигаретные окурки. Следовало заглянуть на станцию и узнать, когда будет следующий поезд. Девушка шла, ругая последними словами, мерзавца-кочегара, обнаружившего её убежище на паровозном тендере. Хотя сама виновата, следовало закопаться в уголь поглубже. В любом случае, горевать уже поздно: с поезда сняли, спасибо хоть не отдали в руки транспортной полиции, что было бы очень обидно, ведь до цели путешествия — города Салазар, осталось всего ничего.
