Пройдясь по стёртым ступеням, мы поднялись на возвышение и остановились. Моёй спутнице по-прежнему было очень страшно. Я взял её за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
— Чего же ты боишься, глупенькая? Темноты?
Марта нервно переступила с ноги на ногу, всхлипнула и угрюмо сказала:
— И вовсе я не боюсь. Только… почему они всё время кричат?
— Кто кричит?
— Не знаю. Ты разве сам не слышишь?
Я закрыл глаза и прислушался. Сначала не было слышно ничего, кроме стука собственного сердца и сопения девочки. Но потом… Потом до меня донёсся тонкий, словно комариный писк, крик. Это не был крик одного человека, а целый хор голосов, слившийся в один. Он, становился всё громче, затем внезапно обрушился волной, выворачивая душу, гася волю. Казалось ещё немного, и рухнут стены. Нестерпимо захотелось упасть на землю, забиться в щель, умереть, только больше не слышать ничего.
Мои пальцы, клещами вцепились в плечо девочки. Как ни странно, прикосновение к тёплому, живому существу, оказалось достаточно, чтобы вернулось самообладание. Я стряхнул с себя наваждение, как собака стряхивает воду, выбравшись из реки.
— Пойдём отсюда, Здесь нет ничего интересного, — сказал я, всеми силами стараясь говорить ровно
Марта кивнула.
— Тут очень плохое место. Уйдём.
— Естественно. А всё моё дурацкое любопытство.
Мы быстро спустились по ступеням и почти побежали к выходу. Конечно, в случившимся был виноват только я. Мы с девочкой оказались слишком восприимчивы к чужой магии. Обычный человек, ничего бы не заметил, для него, алтари на которых ежедневно уничтожались десятки людей, могли показаться просто плохо отёсанными кусками камня. Для нас же, исходившая от них угроза, являлась почти физически ощутимой.
Вернувшись в холл, мы вышли на улицу и уселись на нагретые солнцем ступеньки. После такой встряски, следовало хорошенько отдохнуть и подкрепиться. Я полез в сумку достал коробку с НЗ, открыл её и вытащил плитку "Особого шоколада". Отломил половину, протянул Марте.
— На, держи, это очень вкусно.
Проводница с опаской повертела в руках шоколад, осторожно лизнула, затем откусила маленький кусочек, пожевала… расцвела и с жадностью принялась уничтожать угощение. Я с улыбкой смотрел на неё, медленно поедая свою порцию.
— Фкусно, — пробормотала она с набитым ртом, потом облизала пальцы и спросила:
— А что это такое?
— Вообще-то, надо сначала спрашивать, а потом уже жрать, — наставительно сказал я, воздев к небу, перепачканный шоколадом палец. — Это очень редкая вещь. Застывшая кровь дракона.
