Когда я почувствовал, что необходимо с вопросом о введении золотой валюты покончить и, зная, что государственный совет опять меня затормозит, я испросил у Его Величества, чтобы Государь Император собрал финансовый комитет под своим председательством и пригласил к присутствованию в финансовом комитете председателя государственного совета, Великого Князя Михаила Николаевича и тех членов оного, которых он почтет нужным пригласить.
Его Величество исполнил мое ходатайство и собрал 2-го января 1897 года финансовый комитет в усиленном составе, под своим председательством. На этом заседании и была, в сущности, решена участь финансовой реформы, т. е. решено было ввести в Российской Империи металлическое обращение, основанное на золоте, которое во всех отношениях укрепило Poccию.
Из изложенного краткого очерка видно, что, в сущности, я имел за себя только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных, это - доверие Императора, а потому, я вновь повторяю, что Россия металлическому золотому обращению обязана исключительно Императору Николаю II.
В настоящее время, после японской войны, все, или по крайней мере, за редкими исключениями, понимают все благое значение этой реформы. К сожалению, понимание это должно было быть достигнуто новыми испытаниями России, a именно японской войной и смутами.
Говоря о денежной реформе, часто делают следующее замечание: почему Витте, делая эту великую реформу, основал ее на девальвации, и почему он не установил более мелкую единицу, чем один рубль? Если бы была установлена более мелкая единица, то было бы дешевле жить.
Я основал реформу на девальвации, т. е. на том основании, что цена рубля против его номинальной ценности была понижена, для того, чтобы не производить общей пертурбации в России. Я совершил реформу так, что население Poccии совсем и не заметило ее, как будто бы ничего собственно не изменилось. И, когда последовал 3-го 86 января 1897 года указ, то все осталось так, как было, цены предметов не изменились, а потому никаких пертурбации и не произошло; всякие пертурбации и в будущем были предотвращены и тому положению вещей, которое существовало 3-го января, был дан прочный устой; под это положение был подведен фундамент, который предотвратил всякие возможные колебания цен от непрочности валюты.
Между тем, в числе доводов, которые мне представили в прессе и в государственном совете, были и те, что необходимо стремиться к тому, чтобы восстановить номинальную цену рубля, т. е. рубля, равного четырем франкам, а не 2 2/3 франка, как это я сделал. Понятно, сказать в то время, чтобы сделать рубль равным четырем франкам, это значило бы, не только сделать полную пертурбацию в России, но и поставить задачу, которая, можно сказать, фактически не имела никакой вероятности для исполнения; это значило бы просто провалить то дело, за которое я взялся со всею энергией, которой я всегда отличался и отличаюсь, а в особенности, которой я был полон, когда был молод.
