Когда мы шли в это заседание, Бунге мне сказал следующее:
- Сергей Юльевич, вам будет очень трудно проводить эту реформу, потому что в Финансовом Комитете нет ни одного человека, который бы это дело знал. Все члены Финансового Комитета теоретически этого дела не изучали и на практике его не видали.
Мною была сделана ошибка, которая отчасти, может быть, помешала мне ориентироваться сразу в этом вопросе, ошибка эта заключалась в том, что я, будучи министром финансов, взял себе в товарищи профессора Киевского университета Антоновича. Я сделал это потому, что Антонович написал по этому предмету докторскую диссертацию, а именно, о денежном обращении.
Это была одна из тех книг, которую я читал ранее, нежели специально занялся этим предметом, будучи министром финансов.
Мне казалось, - да так было и в действительности, - что Антонович весьма твердо высказывался за необходимость металлического обращения, но я не принял во внимание характера, с одной стороны, крайне неустойчивого, а с другой стороны, грубого и некультурного. Он, по своей натуре, гораздо больше думал о своей мелкой пользе, нежели о том, будет ли совершена денежная реформа или нет.
Когда Антонович увидел, что не только Петербург, но и вся Россия против этой реформы, то он, конечно, начал вилять, а затем и сам стал высказываться против этой реформы.
Антонович был недурной человек, порядочный русский профессор, но замечательно хитрый хохол; очень маленький по своему характеру и мировоззрению. В деталях, конечно, он меня сбивал.
Так напр., он принял значительное участие в преобразовании Государственного Банка, и, если бы его не было, то новый устав Государственного Банка был бы иной; он бы в большей степени отразил ту основную мысль, что банк нужно преобразовать именно потому, что государство решило совершить денежную реформу, основанную на металле. Антонович ввел туда различные параграфы, которые я пропустил, расширяющее деятельность Государственного 79 Банка в смысле выдачи различных долгосрочных ссуд, основанных не на верных и краткосрочных обеспечениях.
Действительно эта часть нового устава Государственного Банка не находилась в полной гармонии с идеей преобразования денежного обращения в России и впоследствии мне иногда это ставили в вину, ибо, когда устав этот вошел в силу, мне же самому пришлось принимать меры, чтобы банк не совершал тех или иных операций долгосрочных и недостаточно обеспеченных, который тем не менее разрешались по его уставу, мною проведенному.
