Тома. А я, если хотите, поеду. Чего мне бояться?
Брат Жан. Вы этого хотели, и кончено. Нечего об этом рассуждать. Подумайте теперь о ваших требованиях. Завтра мы пошлем наших выборных в Париж. Но, повторяю, будем едины: не надо расходиться! Как раз во время перемирия, перед заключением окончательного мира, нельзя выпускать из рук оружия.
Симон. Вы знаете, что половина наших через неделю должна разойтись для уборки.
Брат Жан. А еще через неделю вернуться под знамена.
Моран. Мы это помним, не беспокойтесь.
Брат Жан. Сегодня вечером приходите ко мне: я вам сообщу условия, которые я хочу предложить герцогу Нормандскому.
Уходят все, кроме Сиварда, д'Акуньи и де Лансиньяка.
Д'Акунья. Что ж, Сивард, нас бросают... Они заключают мир.
Сивард. Что поделаешь.
Де Лансиньяк. Этот мир нас разорит.
Сивард. Я мира не заключал. Если они сговорятся, я вернусь в мой замок и возобновлю набеги.
Д'Акунья. Хорошо сказано. Притом скоро конец перемирию между Англией и Францией. С божьей помощью, у нас не будет недостатка в работе.
Де Лансиньяк. Нас ждет слава и прекрасные удары копья.
Д'Акунья. И французские бароны для выкупа.
Сивард. И деревни и города для грабежа.
Д'Акунья. Рано еще расставаться с нашим ремеслом!
Сивард, д'Акунья и де Лансиньяк уходят.
Дом, где содержится под стражей Жан де Белиль.
Белиль сидит. Входит Сивард с мечом под мышкой.
Сивард(надменно). Вы хотели поговорить со мной, мессир де Белиль?
Белиль(вставая). Да, мессир Сивард. Я давно уже хотел повидаться с вами. Садитесь, пожалуйста, нам надо о многом побеседовать. Прежде всего я должен извиниться за оскорбительные выражения, неосторожно у меня вырвавшиеся по поводу благородного ремесла вольных рыцарей, которое вы украшаете, посвятив себя ему.
Сивард. Если б вы не были нашим заложником, монсеньор, я ответил бы на ваши слова так, как они заслуживали.
Белиль. Когда я произносил их, сердце мое было не в ладу с устами. Но мне было поручено уговорить мужиков, и я принужден был льстить им и сообразоваться с их грубой речью. Как видите, я откровенен. Эти оскорбительные слова вовсе не выражали моей мысли. Пресвятая дева! Стану ли я дурно думать о вольных рыцарях, этих столпах странствующего рыцарства? Еще раз прошу извинить меня! Позвольте мне вот этой цепью сковать и ваш гнев и вашу руку. (Надевает ему на руку дорогой браслет.)
Сивард. Святой Георгий! До чего красиво! Какая тонкая работа! Что за прелестные рубины!.. Ах, мессир де Белиль!
