. Он — Монтрёйль! Вот так рыцарь! Не умеет ни читать, ни писать, знает толк в лошадях и больше ни в чем... А я владею искусством трубадуров, но я — мужик! Силы небесные! Почему он не стоит сейчас передо мной?
Брат Жан. Эй! Кто там размахивает руками?
Пьер. Судя по голосу, это отец Жан.
Брат Жан. Это ты, Пьер? Что ты тут делаешь в такой поздний час?
Пьер. Проклинаю свою судьбу, отца, породившего меня, и небо, по воле которого я создан мужиком.
Брат Жан. Многие страдают не меньше тебя, Пьер. Но те, кто посильнее духом, не обвиняют небо, а лишь просят его помочь им.
Пьер. Моему горю помочь нельзя. Меня прогнали из замка.
Брат Жан. Так это, по-твоему, горе? Ты перестанешь быть слугою, и только.
Пьер. Я думал, что могу быть счастливым в этом замке.
Брат Жан. Чем же ты провинился?
Пьер. Я проклинаю те знания, которые вы дали мне! Я возгордился; я забыл, что я отверженный, что я пес. Я объяснился в любви молодой госпоже из замка.
Брат Жан. Пресвятая дева! Да ведь это — ужасное преступление!
Пьер. Меня прогнали, завтра я должен быть за чертой баронских владений.
Брат Жан. А этот увалень, которого зовут бароном де Монтрёйль, женится на дочери д'Апремона.
Пьер. О, не говорите мне этого!
Брат Жан. А разве ты не знаешь?
Пьер. Знаю. Но когда я об этом слышу, мне хочется поджечь замок.
Брат Жан. Это лучше, чем улепетывать, как жалкий плут.
Пьер(помолчав). К чему об этом мечтать?
Брат Жан. Кто тебе сказал, что это только мечты?
Пьер. У мужиков сердца из грязи. Они никогда не осмелятся поднять голову, чтобы потребовать у господ ответа за жестокости, которые они от них терпят.
Брат Жан. Я слыхал, однако, будто нашлось несколько смельчаков: они поняли наконец, что могут избавиться от своих господ силой, и уже готовятся к этому.
Пьер. Что вы говорите?
Брат Жан. Если бы все крепостные этой баронии взялись за оружие, если б замок загорелся и Монтрёйлю проломили голову, а Изабелла оказалась в твоих руках, — как ты думаешь, сказала бы она тебе тогда: «Убирайся прочь, мужик!»?
Пьер. У меня кровь закипает от ваших слов!
Брат Жан. Дворяне пришли к нам с королем Франком[56]. Они победили наших предков, потому что были в кованых железных доспехах и лошади их были в латах[57]. Они нас поработили... Но если мы возьмемся за оружие и, в свою очередь, нападем на них, то как, по-твоему: разве мы не сумеем доказать, что наша старая галльская кровь не хуже их крови?
Пьер. Да, клянусь святым Георгием! Мы сумели бы им это доказать!
