— Тома тхун! Тома тхун!
Подергавшись в своих путах и в очередной раз убедившись, что выбраться из них невозможно, девушка тихо позвала своих путников.
Айри спал и просыпаться не собирался. Зуриаб по-прежнему висел с деревянной распоркой во рту. Хумаз подозрительно не подавал признаков жизни. Откликнулся лишь Заир:
— Госпожа?
— Ты слышишь? — спросила девушка.
— Госпожа может не беспокоиться. Я слышу.
Шум барабанов усилился. Но крик внезапно смолк, и почти тотчас раздался сдавленный стон Хумаза.
— Тома тхун,— медленно нараспев повторил уже совсем другой голос, и барабаны смолкли.
— Что они говорят? — спросила у Заира Соня.
— Не знаю. В одном из гирканских наречий так называют степного волка. Но я сомневаюсь, чтобы здесь могли говорить о волках.
— Я тоже,— сонно буркнул Айри. Как выяснилось, шум барабанов разбудил и шаймана,— тем более что так называют не волка, а ветер, который, подобно волку, выслеживает путников, а выследив разрывает их тела на части. Проще говоря, речь идет о демоне. Он вселился в кого-то из нас, и его желательно убить. Я думаю так.
— Он думает,— подал голос висящий за шайманом Заир,— не слушай его, госпожа. Он лгал еще в степи. Я сам видел, как вчера ночью он пытался перерезать горло Хумазу, и только Зуриаб остановил убийство. В его мешке лежит целая баранья лопатка. Он украл еще в ущелье. Ты думаешь, он поделится с нами? А что ему стоило увидеть во сне пещерное отродье? Мы бы не попались так глупо. Ты сама слышала: в своих снах он только и делает, что жрет!
— Я? — обиженно сказал Айри.
— Ты, ты,— проворчал Заир,— вчера ночью, госпожа, он обсуждал рецепт приготовления птейонской дыни. Толстый боров трижды повторил, что птейонская дыня без перца — все равно что нос без насморка, а потом требовал, чтобы какой-то Муххараб принес бочонок вина.
— А сегодня ругал аграпурские лепешки,— усмехнулась Соня,— Айри, ты не увидел в своих снах, как нам выбраться отсюда?
— Нет,— хмуро сказал шайман, хотел было прибавить что-то еще, но осекся на полуслове…
— Тома хун! — воскликнули совсем рядом. Снова забили барабаны.
— М-м-м,— отчаянно замычал кто-то в ответ.
Обернувшись, девушка увидела, что одна из ящериц висит вниз головой над Зуриабом и невесть зачем копается во рту несчастного воина. Зуриаб изо всех сил мотал головой, пытаясь укусить ненавистные пальцы. «Ага, теперь понятно, зачем бедняги вставили в глотку эту палку»,— подумала девушка.
— Кора тхе! — сказала между тем ящерица и посмотрела на Соню.
