Я поймал себя на том, что улыбаюсь пустому экрану. Конечно, дед, обязательно зайду.
И двинулся помаленьку на взрывы.
* * *
С Маринеллы мы выбрались без приключений — таможенники смотрели на мусорщиков сквозь пальцы, а уж что Свен вывозит детей из-под бдительного ока социальных служб, никому и в голову не пришло. Тем более кораблик у Рыжего был махонький, куда там сунешь зайцев-то… Но мы прекрасно разместились. Лике Свен отдал свою каюту, а мы с Сефом натянули гамаки в грузовом трюме. Он тоже был маленький, и в сортир приходилось бегать под Ликину дверь, но это такие мелочи. Зато Маринелла до нас больше не доберется.
Сам Свен в основном торчал на мостике, как и положено пилоту. И спал там же. В кресле, положив ноги на пульт.
Я б в такой позе и двух часов не выдержал, а он уже три дня так жил. И умудрялся даже во сне не задевать пятками никаких важных кнопок.
На четвертый день Лика явилась на мостик и растолкала гостеприимного хозяина.
— Иди отоспись по-человечески, — сказала она. — Все равно же идем на автоматике.
Свен поломался для приличия минут десять, а потом встал и ушел в каюту.
Только вот что мне категорически не понравилось — часа через четыре оказалось, что Лики нигде нет. Значит, она тоже скрылась в каюте.
Они не выходили оттуда очень долго. Когда вышли, держались за руки. Она сияла, он был красен, как краснеют только рыжие.
— Вот что, парни, — сообщила Лика нам с Сефом, — я на Альмире сходить не буду.
И я понял, что она никогда не станет женой никакого колониста, будь то хоть я, хоть кто угодно другой.
— Она же малолетка, — тихо сказал я. — Свен Гаррисон, мы еще не долетели туда, где она совершеннолетняя.
Свен был смущен до крайности, но руку Ликину не выпустил.
— Мы никому не скажем. Правда, Ангелика?
И клянусь, она не то что не вскинулась на ненавистное полное имя — она улыбнулась светло и нежно.
— Конечно, милый.
Сеф задумчиво смотрел на них. Потом высказался:
— А на Альмире вы могли бы пожениться.
— Долетим — разберемся, — ответил Свен.
Никогда я не маялся так, как этот месяц до Альмиры.
* * *
Наконец побежденные отползли к Уггле, ковыляя, полудохлые, обожженные, хромые на половину ходовых. А их менее удачливые товарищи остались висеть гигантским облаком корявого железа. И тогда мы, стая трупных мух, повылезли из щелей и слетелись на угощение, косясь вслед потрепанному победителю, уходящему мимо Неоританы по направлению к Сальхе. Проигравшие были нашими союзниками, значит, победители — нашими врагами. Но как-то плохо это осознавалось. Для меня все они были — те, кто дерутся. А я не дерусь. У меня свое маленькое дело.
