- Алло, Кондратов, тут по делу задушенной старухи Флеровой, просится на прием адвокат Крохов Михаил Семенович,
- Вроде бы рановато воронью слетаться. У нас ещё задержанных по этому делу нет.
- Он говорит, что располагает важной для следствия информацией.
- Ну хорошо, сейчас я закажу ему пропуск. Пусть подходит к центральной проходной. Я его встречу.
Увидя нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу пожилого человека с профессорской бородкой и очках в золотистой оправе. Кондратов невольно почувствовал неприязнь: "Вот такие холеные типы готовы за большие деньги освободить от наказания самого гнусного преступника. Посмотрим, с чем он пожаловал, а то быстро вылетит у меня из кабинета."
Сопровождая адвоката по длинному коридору вдоль расположенных с обоих сторон дверей, Кондратов со злорадством наблюдал, как мрачнеет лицо юриста, подавленного суровой обстановкой знаменитого учреждения.
Заведя гостя в кабинет, Кондратов небрежно пригласил сесть на специально выставленный на середину комнаты стул. Некоторое время пристально разглядывал адвоката, следуя неписаному правилу: "В кабинетах МУРа даже свидетели должны чувствовать себя виновными".
Как хороший актер, выдержав долгую паузу с иронией поинтересовался: Ну, так чем мы обязаны вашему визиту?
Крохин поставил на колени светло-коричневый "дипломат" и, нервно барабаня пальцами по ручке, начал быстро говорить, словно боясь, что его прервут: Если позволите, то начну издалека. Я из семьи потомственных юристов: мой дед ещё при царе-батюшке был присяжным поверенным. После революции сохранил старые связи. Естественно с теми, кто не успел сбежать за рубеж. Одним из таких клиентов был Флеров. От деда юридическая практика перешла к отцу. В 1937 голу, ожидая ареста из-за своего дворянского происхождения Флеров составил завещание и передал моему отцу. Документ хранился в нашей семье долгие годы. После смерти Флерова отец показал мне пожелтевший от времени запечатанный сургучом конверт и пояснил: "Это завещание Флерова. Он знал тебя с детства. Ты сидел у него на коленях. Теперь его нет. Но вскрыть конверт мы не можем. Флеров поставил обязательное условие: завещание должно быть вскрыто лишь после смерти его жены Раисы Федоровны. Я кладу этот конверт в секретер. Если милейшая Раиса Федоровна переживет меня, то этот конверт вскроешь ты. Но только прошу: выполни неукоснительно волю моего покойного отца - твоего деда. Он очень дорожил репутацией честного юриста. Для него профессиональный долг не был пустым словом.
