— С вашего позволения, господа, я начну, — медленно, с растяжкой сказал француз и зажег одну свечу. Аукцион он проводил согласно старинному ритуалу, что добавило моменту торжественности. — Полагаю, вы хотели бы взглянуть на лот.
— Да, хотелось бы увидеть, что это за штука, — сквозь зубы сказал Иван Таранов.
— Сделайте одолжение, — тоненько просвистел Лев Абрамович. После чего не удержался и жадно облизал сухие губы.
Елизавет Петровна еще больше выпрямила спину. Воронов молчал. Что же касается Сивко, то он, как и всегда, был незаметен.
— Принесите.
Во время минутной паузы никто не шелохнулся. Наконец лакей внес деревянный ларец и, подойдя к столу, открыл его.
— Осторожнее, — не удержался Лев Абрамович. — Не надо ее трясти.
— Красавица! — с чувством сказал Воронов, чуть подавшись вперед.
— И стоит, должно быть, немало, — хмыкнул Таранов.
Елизавет Петровна и Сивко промолчали.
— Неужели же это Матисс? — спросил Воронов, не отрывая взгляда от этикетки.
— Подлинность аппликации, а также подписи под ней проверена нашими экспертами, — ровным голосом сказал неизвестный.
— Почерк барона я узнаю, — кивнул Лев Абрамович. — У меня есть несколько подписанных им документов. И письма.
— Тогда приступим?
— Да. Пора.
— Итак, господа, — предложил неизвестный. — Каждый из вас напишет на визитке цену. После чего я соберу их, ознакомлюсь со всеми предложениями и выберу наиболее достойное.
— Миллион, — отрезал Воронов.
— Простите? — подался вперед ведущий аукциона.
— Миллион евро.
— Дмитрий, опомнись! — резко сказала Елизавет Петровна. — Таких цен нет!
— Вся моя коллекция столько не стоит, — пробормотал Сивко.
— Он пошутил, — усмехнулся Иван Таранов.
— Ну что, приступим к торгам? — тоненько просвистел Лев Абрамович.
— Я не хочу никаких торгов, — отрезал Воронов. — Я сказал: миллион. И я ее забираю.
— Господи, зачем тебе это! — отчаянно закричала женщина. Нервы у Елизавет Петровны сдали.
— Как-то это странно, — заметил Сивко.
— У моей жены завтра день рождения, — пояснил Воронов. — У нас традиция: в этот день я дарю ей бутылку замечательного вина. Которое достойно украсить наш праздничный стол. Я хочу провести завтра приятный вечер, господа. Я очень люблю свою жену, — весело добавил он.
— Уж не собираетесь ли вы ее выпить? — прошипела Елизавет Петровна.
— Именно! — оскалился Воронов.
— Дима, побойтесь Бога! — всплеснул пухлыми ручками Лев Абрамович. — Это же намного уменьшит ее стоимость!
— А мне наплевать. Этикетка-то останется. Мой маленький Матисс всего-навсего за миллион евро. Почти даром. И вообще: я не понимаю, я что, отчитываться перед вами должен? Я ее покупаю. За миллион. И все.
