— Соня!
«Да, да, я слышу. Все слышу. Но глаза открывать не хочу. Потому что я умерла. У меня больше нет тела. Сплошная рваная рана. Лучше бы я умерла!»
— У нее веки дрожат. Девушка в сознании.
— Что с ней?
— Множественные переломы. Самый серьезный — открытый на левой руке. Правая кисть сломана в двух местах, два ребра треснули. Но эти срастутся быстро.
— У нее повязка на голове. Черепно-мозговая травма?
— Рваная рана в теменной части. Неглубокая, кости черепа целы. Зашили, наложили повязку. Небольшое сотрясение мозга. Кровоизлияния нет. И вообще можно сказать, ей повезло. Максимум через месяц будет, как новенькая. Молодая, кости срастутся быстро.
— Почему же она так плохо себя чувствует? Судороги, зубами скрипит.
— А вы что, не видите, Анатолий Борисович? — «какой визгливый женский голос!» — У нее же ломка! Самая настоящая ломка! Тут нарколог нужен! Вы на руки-то ее взгляните!
— Ну так дайте ей что-нибудь!
— Я наркоманов выхаживать не нанималась!
— Ольга Петровна!
— Анатолий Борисович!
«Когда же вы замолчите! Дайте человеку умереть!»
Словно услышали, забормотали вполголоса. Но ей все равно слышно каждое слово. Потому что любой посторонний звук похож на удар молота по голове. Бу-бух, бу-бух!
— Ольга Петровна, ее сестра дала денег. Обещала еще. У вас что, большая зарплата?
«Сестра? Какая еще сестра?!»
— У меня нет никакой сестры…
— Что? Соня, ты очнулась? Слышишь нас?
— У меня нет никакой сестры. И никогда не было.
— Что это? Амнезия? Бред? Ольга Петровна!
Та негромко фыркнула:
— Вот еще! Да с чего амнезия-то? Дайте ей дозу, мигом все вспомнит!
— У меня нет никакой сестры…
— Ну вот что… Надо помочь девочке. — «А дядечка-то добренький! — Дозу, конечно, никто не даст. — Чтоб ты сдох!!!» — А вот нарколога мы ей вызовем.
— За чей счет?
— Сестра заплатит. Обещала.
«Да кончится это когда-нибудь, или нет? Дурной сон!»
— У меня нет никакой сестры. И никогда не было…
