Он заметил, что я выбрал странное время для визита. Я спросил почему. «Лед будет здесь очень скоро, гавань замерзнет, мы будем отрезаны от внешнего мира. — Он метнул на меня синий взгляд. Что-то осталось недосказанным. У него был трюк: он как-то так щурил свои очень яркие глаза, что казалось, они испускают языки синего пламени. Он продолжил: — Вы можете сесть здесь на мель и задержаться дольше, чем рассчитывали». И снова резкий взгляд, как будто он подразумевал нечто большее. Я ответил: «Я проведу здесь не больше недели. Не слишком рассчитываю найти что-нибудь новое. Мне, скорее, нужно ощутить здешнюю атмосферу. — Несмотря на первоначальное неприятие, я вдруг ощутил, что между нами наладился контакт, что нас связывает что-то личное. Это чувство было настолько неожиданным и необъяснимым, что, смутившись, я добавил: — Пожалуйста, не поймите меня превратно», — сам толком не понимая, что имел в виду. Ему это, по-видимому, доставило удовольствие, и он тут же стал более дружелюбным. «Значит, мы говорим на одном языке. Отлично. Я рад, что вы приехали. Нашей стране необходимы связи с более развитыми народами. Это только начало». По-прежнему не совсем понимая, о чем мы с ним говорили, я встал, чтобы идти, и снова поблагодарил. Он пожал мне руку. «Приходите как-нибудь отужинать со мной. Если смогу быть чем-то еще полезен — дайте знать».
Я ликовал. Удача сопутствовала мне. Казалось, я уже почти добрался до цели, я был уверен — мне удастся увидеть девушку. Если у меня не будет возможности воспользоваться его приглашением на ужин, я всегда смогу прибегнуть ко второму предложению.
Подписанные разрешения принесли на следующий день. Инициалы правителя стояли и под дополнительным пунктом, предписывающим оказывать мне всяческую поддержку. На хозяина кафе бумага произвела большое впечатление, и я решил, что с распространением данной информации он справится самостоятельно.
Я стал делать записи: мое поведение не должно было вызывать подозрений. Когда-то я смутно подумывал описать очаровавших меня поющих лемуров; теперь у меня появилась превосходная возможность сделать это, пока не стерлись воспоминания. Каждый день я понемногу писал о том, что меня окружало, но большую часть времени уделял лемурам. Поскольку делать больше было нечего, меня целиком захватило это увлекательное занятие, без которого я бы непременно затосковал. Время шло на удивление быстро. В некотором смысле я чувствовал себя даже лучше, чем дома. Становилось все холоднее, но в моей комнате было тепло, я наладил ежедневный подвоз дров. Здесь, вблизи обширных лесов, проблем с топливом не существовало. Думать о приближающемся с каждой минутой леднике было нестерпимо. Однако гавань по-прежнему была открыта, и время от времени туда заходили корабли, на которых мне иногда удавалось раздобыть какие-нибудь деликатесы в дополнение к моим обильным, но однообразным трапезам в кафе. По моей просьбе мне накрывали в нише, отделенной от основного зала, где меня не доставал шум и дым и где я мог рассчитывать на уединение.
