От удара о землю у Штефана так перехватило дыхание, что он не смог даже и вскрикнуть. Он почувствовал в затылке тупую боль, от которой едва не потерял сознание. Перед его глазами поплыли круги, и, когда он попытался встать, у него ничего не получилось. Он увидел, что над ним нависает гигантский и грозный силуэт его противника — белый призрак, который намеревался его прикончить. «Ну вот и все», — отрешенно подумал Штефан.
Но тут — лишь краем глаза — он увидел еще одну, более темную фигуру. Этот человек беззвучно бросился к русскому, обхватил его сзади руками и одновременно саданул ему коленом по почкам. Русский юноша вскрикнул от боли, уронил оружие и опустился на колени. Висслер — а это был он — левой рукой схватил его снизу за подбородок, а правой рукой с широко растопыренными пальцами обхватил его лоб. Затем одним резким и сильным движением он крутанул голову солдата вокруг ее оси. Штефан в ужасе закрыл глаза. Он в своей жизни видел достаточно много фильмов о восточных единоборствах, чтобы понять, что означает раздавшийся сухой хруст.
Висслер отшвырнул труп русского в сторону и присел на корточки возле Штефана.
— Все в порядке? — спросил он. — Или вы ранены?
— Думаю, что… нет, — прошептал Штефан. — Где… где Бекки?
— Тут, рядом, — Висслер придвинулся ближе, подхватил Штефана под мышки и с легкостью поставил его на ноги. Чувствовалось, что у австрийца буквально стальные мускулы. — С ней все в порядке. Пойдемте!
Штефан высвободился из рук австрийца и каким-то чудом сумел устоять на ногах. Он посмотрел на труп русского парня: голова бедняги была повернула почти на сто восемьдесят градусов и мертвым он казался еще моложе.
— Вы его убили, — прошептал Штефан.
— Ну либо он, либо вы, — отрезал Висслер. — Пойдемте. Эти ребята еще бродят поблизости!
— Но он же был почти ребенком! — не унимался Штефан.
Его вдруг охватило чувство леденящего ужаса, которому он не мог дать никакого объяснения — возможно, потому, что оно было для него абсолютно новым.
— Ребенок с автоматом Калашникова! — Висслер поднял оружие русского парня, отсоединил магазин и, взглянув вовнутрь, поставил магазин на место. — На его совести, наверное, не менее десятка человек. Вы хотели быть следующим?
Штефан ничего не ответил. Австриец еще несколько секунд смотрел на него, гневно сверкая глазами, а затем вдруг неожиданно обмяк. Он даже попытался улыбнуться.
— Пойдемте, Штефан. Нам нужно отсюда исчезнуть. Тут, в округе, их еще бродит человек двадцать, а то и тридцать.
