— Ваша детекторная аппаратура ошиблась, — предположил Висслер. Его голос дрожал, а лицо было очень бледным. — Мы не приносили никакого передатчика. Зачем бы мы стали это делать? Мы ведь не самоубийцы.
Барков помолчал секунду-другую.
— Похоже на слова благоразумного человека, — наконец произнес он. — Проблема лишь в том, что я вам не верю. Один из вас — обманщик, а я очень не люблю, когда меня обманывают. Я мог бы сейчас приказать раздеть вас прямо у меня на глазах и обыскать. Так мы смогли бы узнать правду, верно? — Он сделал театральную паузу, пристально всматриваясь в каждого из троих. На Ребекке его взгляд задержался явно дольше, чем на Штефане или Висслере. — Но я предпочитаю решить этот вопрос несколько иначе: я просто пристрелю вас — одного за другим. Возможно, все вы меня обманывали, и тогда пеняйте на себя. Но может быть, меня обманывал только один из вас. Тогда у него все еще есть шанс спасти остальных.
Он поднял пистолет, поводил им влево-вправо и в конце концов прицелился Висслеру в лоб:
— Ну?
— Остановитесь! — вскрикнула Ребекка.
Штефан в ужасе повернулся, сидя на стуле, в ее сторону, заметив при этом, что стоявший позади Ребекки военный направил на него свой автомат.
Даже Барков на секунду растерялся. Он уставился на Ребекку, все еще целясь в Висслера:
— Вы?
— Но… но это совсем не то, о чем вы подумали, — нервно сказала Ребекка. — Это не передатчик. Вот.
Она толкнула лежавшее на столе записывающее устройство в сторону Баркова. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на Ребекку, а затем медленно опустил пистолет, положил его перед собой на стол и взял кончиками пальцев «зажигалку».
— Надавите на крышечку, — произнесла Ребекка. — Слева. На пару секунд, а затем отпустите.
Барков снова недоверчиво посмотрел на Ребекку. Возможно, он мысленно спрашивал себя, не взорвется ли эта мнимая зажигалка и не оторвет ли ему руку или не случится ли еще что-нибудь похуже, если он послушается Ребекку. Наконец он мрачно кивнул и с силой надавил большим пальцем так, как подсказала Ребекка. Две последующие секунды стояла полная тишина, а затем из «зажигалки» раздался его голос — тихий и слегка искаженный, но вполне различимый: «…говорил, что не являюсь дезертиром и что действовал по заданию официальных органов. А это не одно и то же».
Глаза Баркова расширились от удивления:
— Кассетный магнитофон?
— Кассеты там нет, — Ребекка покачала головой и через силу улыбнулась. — Уж лучше бы я действительно взяла именно кассетный магнитофон. Его бы ваши приборчики точно не обнаружили. А это — электронное записывающее устройство — диктофон.
