— Да, кстати, чуть не забыл, — холодно сказал он. — У вас наверняка есть фотоаппарат и магнитофон, не так ли? Где ваш фотоаппарат?
— Но, майор! — вмешался Висслер. — Вы же сами потребовали, чтобы не было ни фотоаппарата, ни магнитофона, — таковы были ваши условия.
— Это верно, — согласился Барков и сделал какой-то жест человеку, стоявшему у двери.
Штефан, с трудом подавивший в себе желание оглянуться, услышал, как этот человек вышел, закрыв за собой дверь.
— Майор Барков, — начала Ребекка, — мы вам крайне благодарны за то, что вы согласились дать нам интервью, однако возникает вопрос: почему вы это сделали?
— Почему? — Барков наклонил голову к плечу.
Ребекка нерешительно огляделась, затем потушила свою сигарету о край стола, засунула окурок в сигаретную пачку и положила свою «зажигалку» на стол.
— За прошедшие пять лет около сотни наших коллег пытались добраться до вас, — сказала она, — но никому из них это не удалось. А ведь некоторые из них были гораздо… более известными журналистами, чем мы.
— И теперь вы задаетесь вопросом, почему я выбрал именно вас, — произнес Барков и улыбнулся. — Предположим, потому, что я вам доверяю. А может, вы мне просто понравились.
— Но ведь вы раньше не были с нами знакомы.
Барков снова улыбнулся. Бросив взгляд на Висслера, он сказал:
— Это еще не означает, что я о вас ничего не знаю, ведь так?
Штефан не удержался и, повернувшись к Висслеру, посмотрел на него. Лицо австрийца оставалось невозмутимым, хотя он не мог не заметить, что Барков повторил его собственные слова — слово в слово. По всей видимости, электрическое освещение было не единственным техническим достижением цивилизации, пробившим себе путь в это захолустье.
— Боюсь, что ваша реплика — не ответ на мой вопрос, — не унималась Ребекка.
Штефан ошеломленно посмотрел на нее. Это еще что такое? Она что, забыла все, чему ее учили в школе журналистов и чему она сама научилась за более чем десять лет работы?
— А может, я действительно вам доверяю? — Барков говорил довольно спокойно. — Я не имею в виду конкретно вас. Вы были правы: я действительно совершенно с вами незнаком. Ни с вами, ни с вашим супругом. Ваш приезд сюда свидетельствует, возможно, о вашем мужестве. А может, он свидетельствует лишь о вашей глупости. То, что я выбрал именно вас, а не ваших знаменитых коллег, объясняется двумя причинами. Во-первых, то, что я вам расскажу, сделает вас знаменитыми. Может быть, вы даже — как это сказать по-немецки? — урвете изрядный куш. Хотя, возможно, вас ждут одни лишь неприятности.
